Семён пожал плечами и сморщил щёку, гоняя циничную усмешку в один розовый мешок.
– Так сделка, не презерватив. В следующий раз бери пачку, дипломатия.
Говорит Сёма лукаво. Рот придает улыбке какую-то неестественную дикость.
– Эм-м, Сёма. В наше время резинкой пользуется только старики и девственники, – тактично выразился Даня.
С его губ сошел смешок, довольно таки легкий и не каверзный. В ответ Семён помялся. Их беседы всегда упираются взаимные подколы. Видит детектив, неспроста Сёмку сковывает "дипломатия". Как-то после катки Данил предлагал разбавить их чисто-мужественную компашку гламурной дамой.
"Кто там по моде, Синди? Сегодня, значит, будет Синди!" – так просто возглашает Даня, а Семён рычит, бесится, но в тихую, помалкивает.
Похоже, об их "симпатии" смекнул один Вадим.
– Вы опять дипломатию устроили? – буркнул Женька и нахмурился.
И тщетно. Гонор Жени никто не воспринимает всерьез, а когда он матерится и ругается, все забавляются, либо ржут. Сам Женька на друзей не обижается. Их не трудно понять, когда смотришься в зеркало. В отражении брови тонкие и светлые, будто нарисованы бледной акварелью. На лицо он миловидный, русый, слегка румяный и с пухлыми губами, смазливый. Скоро, скоро стукнет сороковник, но даже через 10 лет Женька будет выглядеть, как молодой парень. Русский Тоби Магуайр.
– Э-х, Данил, ну договаривались же! Атмосферу портите!
– Иди в сортир, Жека. Нытьё атмосферу портит, – рявкнул Борис в своей грубой манере. Паузы переходили на гонор: то ли горло дёргает его голос, то ли звуки выпрыгивают из носа, когда ударяются об искривлённую переносицу.
На слово Боря всегда резкий, а по характеру – вспыльчивый и бескомпромиссный. Сразу чувствуешь, что его строгал не ласковый папа Карло. Даже лицо наполнено грубыми штрихами: морда – правильный квадрат, как ровная фоторамка, над верхней губой каньон впал почти до самих зубов, где дно оседает под тенью, а ямочки от носа к скулам садятся так глубоко, что рисуют респиратор.
– Сговор, ой-как, добавляет сраной реалистичности. Чем не уголь для атмосферы?
Ямочка на подбородке углубилась, а Вадим начал лыбиться – истина демонстрирует скрытые приметы. Кто бы поверил, ей опять не подсобила щетина, у которой выклёвывается, как в тонкой афере, неприметная седина. Хоть макни ты известкой ежика, не поможет она спрятать картёжника! Вадим давно раскусил друга детства, что не представляет колючего балабола без хитрой ямочки.
Сёма громко кряхтел, чтобы подманить Бориса.
– Кто бы говорил, – проязвил он. Улыбка достигла новых рекордов и закопалась в щеках. – А ты какое наивыгоднейшее предложение хотел сделать? А, видеоблогер? Думал прорекламировать меня на стриме?
– А вот не метнул бы перо и узнал!
Забава на слуху. Только чуйка Вадима всё проницает. Он подловил, что блогер опять ластится к запястьям под рукавом. Причем Борис уже неумышленно тянется к ударам в вене. Ладони у Бори тонкие. Да и сам он мелкий, как пупс. Но из шейки рукава на жилистом запястье легко выцепить светлый шрам. О нём Борис не болтает.
– Это ты кричал, что я жадный? – начал наезжать Семён.
Борис взгромоздил бровь на лоб. Складки и ямочке почернели до угольного карандаша. Визуально морщины построили на лице несколько линий. Борис превратился в черно-белый автопортрет.
– Ты за сломанным аккумулятором гонялся, дебил! – возбранил он, потом добавил. – И опять за Жекой полетел. Что его жопа тебе сделала? Влажная слишком? В педофилы подался? Разве ты не за новым акумом охотиться должен? За новым!
– Да, блин. Что заладил-то? Старый, новый… Я ещё бюджет не освоил, – тявкнул в ответ Сёма и помял плечи.
– А кричал, что не чинуш, – подловил его Илья и показательно заржал.
Горе маньяк пфыкнул. Запрягая бровь, он с обидой взирал Женьку.
– Хе-хе-хе, – тот глупо протарахтел и ухмыльнулся. Он чувствовал давление, но не знал, как выстроить ответ. Теребя шестерни, в нём проснулся механик. – Клиенты через неделю на меня также смотрят.
Губы прогнулись к подбородку, и Семён укоризненно промычал.
– Ну-ну, – щадяще растянул Вадим.
Рука отсосалась от чипа, заляпав корпус отпечатками. Его укрыли волосы. Белокурые кончики почти выцвели, зато недра разрослись толстыми черными корнями. Они и прибрали корпус.
Вадим продолжил:
– Хватит бранить маньяка. Он у нас знатно сыграл. Настоящий псих-садист! Кстати, ты в моём следственном отделе не бывал? – подтрунивал детектив. Щурился он, как ищейка, пригревший за дело подозреваемого.
Семён комично скорчился и покачал головой. Сглотнуть бы, но глотке тяжко.