– Если бы. Там же не допрашивают автомехаников, – буркнул тонкую шутку в ответ.
Нелепый намек ищейка поймал. Сёмка уязвлен. Он не дурак и догадывался, кто организовал массовый набег на маньяка. В этом деле Вадим главный рэкетир с мачете. Только детективу жаль Женьку, кинули. Что ж поделать, таков удел спецоперации. Зато не дурно отвлек на живца.
Вадим сверкнул зубами. Морщины взбороздились. Кожа по тону здоровее всех в комнате, телесная. Грозные брови такие толстые, что кажется, будто они валяться на глаза. О шраме на губе детектив ни словом, ни духу. Ему в пору роль маньяка. Широкоплечий, мускульный – он вызывает трепет, когда видит всё и беспощадно этим давит. Взгляд растирает в щепку. Неественная сухость ему ничуть не мешает.
Тут Женька воскликнул:
– Ну, хватит! Окститесь, не в маньяке же дело. Главное – скрипты!
– Да-да, – подчеркнул Жора и пробурчал. – Вот они, скрипты. Они придают, э-м, изюминки.
Все вспомнили, что Жора существует и пропустили бубнёшь мимо ушей, уяснив, что друг ещё не вынырнул из погружения. Хотя утром тоже они думали про запой. Вид Жоры отбивает взгляд, будто грушу. Челюсть почти выпала из ушей. Его жёстким скулам не хватало щетины. Оттопыренные уши оживают и дёргаются, когда он морщиться, либо смеется. Гордясь, Жора не прячет их за волосы. Когда трезв, он часто бреется налысо. Но трезвеет Жора, прогоняя недели в тяжёлом похмелье, когда рожа пухнет, а поры и змеиные морщины на лице проваливаются в череп.
Жора почесывает лоб. Перепончатые пальцы даже детектив не сразу обнародовал. Косит стрелки на кривоватый мизинец, который оттягивает всё внимание. Один Женька, когда впервые уперся взглядом между пальцами, то заметно ужаснулся, но постыдился, смущаясь очевидцев.
На что Жора разбавил случай:
– Ей богу, хоть не шестипалый.
Женя в шутку:
– А у меня третий сосок, – и нелепо гогочет.
Данил стебётся:
– Как у бабы из "Вспомнить все"?
И все ржут.
Лоб стёрся. Головная боль не проходит. У Жоры тремор рук, не слабее тряски гипертоника. Друзья думают, что всё путем, не в первый раз он с похмелья. Но только сам Жора ощущает, что трясётся, потому что ломка дико требушет сердце.
– Да ну? – съязвил посторонний.
Он не замыкает круг. Некто не входит в шабаш виртуального погружения. У окна он всё это время сидит молча, в скептическом веянье. На лицо такой вымученный, что веришь – никто ещё так не обделен жизнью.
– Вы скрипты учуяли? – произнес он сухо, с поникшими глазами. – Быть того не может?
В круге все прогорланили, повздыхали и проахали.
– Опять умничаешь? – констатировал Илья, припал к центру и намекнул всем в полголоса. – Чуете? Нет? Сейчас каждый поймет, какой он быдлан и невежда.
– Хм, было бы неплохо. Поделишься на скрипт? – парировал некто.
Илья тсыкнул. Начал лыбиться. Но никто не верит его эмоциям. Не мудрено. Опять глаза утопают в печали, щеки едва жмутся в убийственной худобе и как-то жалко зубы под сухими губами скалятся. Но Вадим больше осведомлен. Да, Илье скриптёр не нравится. Но ему в общем мало кто приятен, особенно после трудной рабочей недели. Он сильно устаёт, чтобы быть терпимым, постигать людей и просто давать им второй шанс.
– Может, ты неправильно, эти, скрипты эти ставишь? – предложил Жора и выдохнул. Опухшие щеки по жабьи хлопали.
– Сыграй разок с нами, тогда вкуришь, где тупанул, – закончил за него Борис.
– Для этого я сижу за админа, – возразил скриптёр, лениво поднял ладонь и скептично заправил их по упрёку на палец. – Ошибки в скрипте не обнаружить, пока не оцифруешь код в деле. Но это тебе не помарка в диктанте. Его нужно пасти. К сожалению, в массовом потребление он скорее, как непаханое поле для картошки в Макдональдс. Чтобы скрипт работал в коопе, нужно разобраться в осознание группы. Чтобы он в онлайне пахал, нужно освоить сознание толпы.
– Поэтому скрипты любят книги? – заметил Вадим.
– Не совсем. Всегда есть тонкости. Чувства наши субъективно, нейронные пути индивидуальны, но эмоции, буквально по теории вероятности, сливаются и резонируют на одной волне. Считай, мешают зеркальные нейроны и всё-такое. Так они искажают реальность. Хотя я думаю, всё потому что мы – гребанные обезьяны.
– А-а, кажись смекаю! Когда ты одинокий Робинзон в океане слов, никто не украдет твой эксклюзивный скрипт?
– Хороший образ, – похвалил скриптёр. Даже Илья удивился его эмоциям.
– А я вот почувствовал, – встал на защиту Женька, затем указал на соседа. – И Сёмка почувствовал. Вон как за маньяка угарал.
Семён развел руки. Никакой дикости на губах.
– Так я не только декорации ставил, но и подопытным кроликом был для скриптов, – продекларировал он.