Еще с улицы были слышны истошные, хриплые крики, в доме они казались совершенно непереносимыми. Лакричник поморщился, потребовал ножницы, расстриг рубашонку и штанишки у мальчика, отвернул лоскутья материи и повертел головой: весь живот и обе ножки ребенка вздулись розово-желтыми пузырями. Лакричник беспомощно развел руками, посоветовал делать содовые компрессы и, пошарив у себя в кармане, сунул женщине порошок снотворного.
Дай ему выпить, — сказал он и отмахнулся: женщина трясла гипсовую собачку-копилку, чтобы заплатить ему за визит.
Это был первый случай в жизни Лакричника, когда он отказался от денег.
Взглянув на часы, Лакричник определил, что он задержался по крайней мере еще на двадцать минут, и, выйдя на улицу, зашагал еще быстрее.
Так он приблизился к цели. Оглядевшись вокруг, перебежал через дорогу и, ловко открыв калиточку, нырнул в палисадник, в густые, плотные кусты черемухи.
Окна в доме Алексея Антоновича уже были закрыты ставнями и заложены на болты. В щели пробивались узкие полоски желтого света. Лакричник помедлил, переводя дыхание и соображая: в какой комнате может находиться заинтересовавший его незнакомец? Подтянувшись на высокую завалинку, Лакричник прильнул глазом к ставням. В щель видно было немногое, только часть письменного стола и дальний угол комнаты. По-видимому, Алексей Антонович находился в другой половине дома… Наверное, пьют чай у Ольги Петровны. Чтобы заглянуть к ней в комнату, надо было перейти по завалинке к другому окну. Лакричник это сделал, но едва…
Геннадий Петрович, — услышал он у себя за спипой насмешливый голос Алексея Антоновича, — я здесь. Что-нибудь случилось?
Лакричник виновато соскользнул с завалинки. Как можно было так увлечься и не заметить, что здесь появился Мирвольский!
Осмелюсь сказать, Алексей Антонович, я сперва постучался к вам в дверь, — сказал Лакричник, пытаясь выиграть время и что-то придумать более убедительное, — но сила моего стука не оказалась, очевидно, достаточной, дабы достичь вашего слуха, и тогда, полагая…
Это неверно, Геннадий Петрович, — спокойно возразил Алексей Антонович, — я давно здесь, в палисаднике, а отсюда слышен самый легкий стук в наружную дверь. И, кроме того, вы в дверь совсем и не стучали.
Это я так сказал?! — удивленно воскликнул Лакричник. — Так сказал? Поистине неточная мысль рождает и неточные слова, желаемое выдается за существующее и предположение — за действительность. Я не стучал к вам в дверь, хотя постучать намеревался.
Допустим, Геннадий Петрович. Это не имеет значения. Но я повторяю свой вопрос: что случилось?
Дважды повторенный Мирвольским вопрос «что случилось?» помог Лакричнику.
Неприятное для вас сообщение, весьма о чем сожалею, Алексей Антонович. Человек, часто навещающий вас и, вероятно, состоящий с вами в близких отношениях, на моих глазах был арестован…
Алексей Антонович сдержанно засмеялся.
Вы, вероятно, Геннадий Петрович, опять желаемое выдаете за существующее. Но меня это совершенно, совершенно не интересует, тем более что и человека никакого вы не видели.
Выдумка оказалась совершенно бесполезной, и больше того — Лакричник понял, что теперь положения не исправить, Алексей Антонович никаким новым версиям все равно уже не поверит. И тем не менее что-то подтолкнуло Лакричника еще сказать:
Прошу прощения, Алексей Антонович, — и голос у него сделался тонким и дрожащим, — я не могу выговорить вслух, что привело меня сюда, но, дабы чистосердечным признанием сразу искупить свою вину, полагаю себя обязанным сказать вам, что надеялся видеть в узкую щель окна момент… извините, Алексей Антонович… момент, когда… вы только, бога ради, простите меня, Алексей Антонович… когда раздевается ваша…
Ступайте прочь, — резко сказал Алексей Антонович и заложил руки за спину, — бить вас я не стану.
Бормоча извинения, Лакричник бочком отодвигался к калитке палисадника. И вдруг счастливая мысль осенила его. Он почувствовал себя именинником. Теперь Алексей
Антонович был в его руках — пусть не сразу, а потом, с замедленным развитием хода событий, но важно было, что сейчас закладывалась на будущее для него, для Лакричника, крепкая основа.
Только в данную минуту, Алексей Антонович, извините, осознал я причину столь странного поведения моего: запутанность мысли и непоследовательные и непозволительные поступки мои, — Лакричник приостановился, чтобы перевести дух. — Пьян я сегодня, Алексей Антонович, пьян до положения риз. Смею надеяться, что сумбурные речи…