Оставлять наши шмотки гоблином считаю ниже своего достоинства!
— Поток! — поговорил я, выливая бочку воды на головы вновь расползшимся по площади утыркам.
И только тут у видел, что сумок мы точно лишились — коротышки их просто разорвали!
— Молния! — применила свою порцию магии сестра, «веселя» только намокших врагов разрядом.
И только тут мы увидели, что и вещей мы в большинстве своем тоже лишились — коротышки, что не съели или сломали, то обосрали. Буквально.
— Разряд! — примел я по этому случаю свою цепную многоветку.
— Молния! — дополнила сестра, тихонько скрепя зубами.
— Заморозка!
Но увы всех, мы все же не достали. А вожак, тот, что был впереди в самом начале, и что собственно и организовал строй повторно и стоял все текущее время в сторонке, просто наблюдая. Не мародёра и, не дерясь с собратом за воинский нагрудник. Лишь изредка прикрикивая на рубленом языке, только по большой обкурке сравнимый с немецким, проорал на все горло новый приказ:
— Bauen!
Но был проигнорирован без малого целиком и полностью. И тогда, поняв, что битва проиграна, его войны или обречены или слишком заняты, решил пойти в атаку сам. Отступление? Перегруппировка? Нет, не слышали.
Лед, под его ногами тупо захрустел, не проявляя никакого желания начать катать на себе гоблина-командира. Будто он вешает не килограмм тридцать-сорок, а все пятьсот! И я, пусть не сразу, но углядел, здоровенные шипы-тапки на его, казалось бы, голых ступнях. И этими «тапочками» он принялся лихо распинывать живых и мёртвых соотечественников, освобождая к себе путь и вновь возвращая воинам подобие строя.
— Поток! — от большей части воды магии, он умудрился уклониться, сделав сразу несколько прыжков вперед, прямо по телам.
Но пара капель его всё-таки достигла и он этому оказался не рад и, обернувшись к своим, отдал им еще одну какую-то неведомую команду. Затем со злобой уставился на нас, а его бойцы, забыв про всё, принялись строиться в линию где-то за его спиной.
Я повторил свою магию, что на этот раз вообще не достигла его шкуры — гоблин оказался неимоверно ловким и быстрым противником. Шок и даже воспламенение, так же прошли мимо, как и моя заморозка — гоблин не мокрый, и это вообще была скорее инстинктивная попытка защититься, заморозив, как и поджарить молнией. А огонь… кто знает, почему он не сработал?
Мимо проел и шар воды сестрицы и мой фаербол — еще нелепее атака чем разряды тока! И вот гоблин уже в прыжке замахивается своим окровавленным оружием на моё плечо.
— Воспламенение!
И горящее-визжащей свечкой падает на меня, поджигая одежду.
— Упс. Пузырь!
Воды пузыря естественно не хватило, чтобы хоть что-то потушить! Но зато оказалось достаточно, чтобы гоблин вспомнил, зачем он на меня прыгнул с замахом. Вспомнить, что он по-прежнему сжимает свой меч…
— Заморозка!
Я говорил, что сестра действует неверно с порядком навыков? Нееет! Это я действую неверно!
Гоблину явно поплохело, но вновь ненадолго. Вскоре стало лучше, куда лучше, чем было до этого, и сквозь дым и пар уже не столь сильно горящей одежды, я увидел его глаза. Глаза существа, предвкушающего мою смерть.
— Шок!
Резкая боль в районе печени заставила меня замереть и зажмурится. Кажется, стихли все звуки, и время вообще замерло. Остановилось, и больше не пойдет вперед. Все чувства отключились, и все что у меня осталось, это БОЛЬ.
Но длилась все это лишь секунду. Я открыл глаза, и увидел все та гоже гоблина замершего предо мной. Почувствовал, что моя одежда уже не горит, а ПРОГОРАЕТ. Понял, что боль из брюха никуда не делась, и с силой, и матом, скинул весьма увесистого коротышку с себя.
Обнаружил кровь у себя на правом боку, скрасившею остатки тлеющей рубахи в алый, и использовал поток, чтобы погасить всю одежду. И взвизгнуть, от попадания воды на ожоги!
— Арр! Аа! Аррх…
Взглянул на сестру, явно обо мне неслабо переживающею, на гоблинов, про которых мы столь неосмотрительно забыли во время схватки…
В прочем, забыли, и что с того? Они благородно свалили! Оставив трупы своих собратьев греться на солнышке.
— Арх. — сделал я шаг, на что бок отозвался совсем уж не добро, заглушая даже боль ожогов.
Я бы сказал, что мне надо в больничку, судя по свежей крови на мече еще живого гоблина, печень то он достал, но я ж типо бессмертный! Сестра вон и не такое пережила…
— Брат!
— Нормально все. — отмахнулся я от заботы сестры и взглянул на поле боя.
Тля! А мечи то, да и вообще оружие и доспехи, он все свиснули! Все! Вообще все! Одни голые тушки там и валяются! Вот… ну ничего — я поднял «ножик» вожака, предварительно отделив его руку от теля при помощи фаербола — разжимать кисть добровольно он даже после отказался. Посмотрел на окровавленное оружие.