Она подняла суету вокруг лодыжки Дага, не говоря уж о его новой впечатляющей коллекции царапин и ушибов, а он беспокоился из-за ее плеча. Они не могли ничего сделать со своей грязной одеждой, поэтому всего лишь выколотили ее о древесный ствол и вытрясли перед тем, как натянуть обратно на влажную кожу.
Когда они вернутся к фургонам и своим припасам, будет лучше.
Пока же это… немного помогло.
Когда же они улеглись вместе между двумя тонкими одеялами на траве, ее разум начал вертеть события прошедшего дня, представляя другие, более мрачные исходы. Тогда она заплакала, уткнувшись в плечо Дага. В основном, он просто держал ее, но он едва ли мог выпустить ее из своих рук после того… после того, как ее… откопали из ее могилы.
Которая казалась достаточно ужасной до того, как ее не раскопали. Пройти весь путь, выжить столько раз только затем, чтоб оказаться убитыми на последнем шаге — и не бандитами, глиняными людьми или Злыми, но всего лишь невежеством и недопониманием.
— Ш-ш-ш, — пробормотал он ей в волосы, когда ее рыдания возобновились.
Она сглотнула, пытаясь успокоить всхлипы — не плачет ли она слишком много? — и спросила:
— А ты можешь сказать, с ребенком все в порядке после всего этого?
Она могла почувствовать знакомое спокойствие его концентрации под ее руками, когда он погрузился в ее Дар.
— Да, кажется так, — сказал он, возвращаясь и моргая, его глаза слегка блестели в тенях и свете костра. — Насколько я могу сказать, по меньшей мере. Знаешь, она не больше твоего мизинчика. Но я попрошу Аркади проверить, когда мы встретимся снова, на всякий случай.
Фаун растаяла от облегчения. Но…
— Она? Теперь ты уверен?
— Ага, — сказал он, и его голос звенел от легкой тайной радости оттого, что с ней было все в порядке. Когда она снова вздрогнула, он сказал ласково: — Мы назовем ее Мари.
Его мягкое поддразнивание было спланированным отвлечением ее от замогильных мыслей, и она была благодарна ему за это.
— Эй, а меня спросить не нужно? — Она подумала. — А как насчет Нетти?
— Дирла — прекрасное имя для умной сильной девочки. Или Сумах.
— Будет сбивать с толку, если Сумах будет поблизости вместе с Аркади. Может, позже.
— Позже, — пробормотал он. — О! Мне нравится это «позже».
— Только никаких зверят. Я иногда гадаю, чем думали мои родители. — Они явно не представляли себе взрослую женщину, тогда или позже. — Представляешь себе бабушку, которую все еще зовут Фаун-Олененок?
— И с огромным удовольствием.
Она захихикала и добродушно пихнула его:
— Лишь бы ты не начал мне говорить однажды: «Да, мой Олень[9]».
Она чувствовала его улыбку в своих кудряшках и в конце концов достаточно согрелась, чтоб ее дрожь унялась. Она задумалась, с каких пор тонкое одеяло на обычной траве начало казаться ей такой неописуемой роскошью. «С тех пор, как Даг в нем со мной, и мы в безопасности.» Безопасность, а не покрывало было настоящим источником ее комфорта, поняла она. И комфорт людей рядом с ними тоже, — едва не потерявших друг друга, спящих рядом на комковатых одеялах вокруг костра этой ночью не только затем, чтоб было теплей. Она обняла его крепче и, несмотря на все свои раны и разбегающиеся мысли, заснула.
Глава 23
Даг проснулся в сером свете в эдакой затопившей все летаргии, которая обычно следовала за огромным усилием. «Да, я уже бывал здесь раньше…» Он не настолько устал, чтобы не убедиться наощупь, что Фаун все еще здесь, в их одеяле, теплая и мирно спящая под его рукой, как она и должна была. Его затуманенный разум содрогнулся от всего-что-могло-случиться и на чем он вчера запретил ей останавливаться; и с новой силой его ударило осознание того, как мало значимости имело для него спасение мира, в котором ее бы не было.
Ну, и Берри с Витом, и остальных из шатра Блуфилд. И их друзей, а тем понадобятся их соседи, предположил он; эта спутанность расширялась, и он вернулся к началу.
Может, человек не должен любить весь мир — голос Грусса, громко жалующийся на что-то с другой стороны поляны, достиг его слуха — может, ему нужно впустить в сердце только кого-то одного. Дуг вгляделся в нежное голубое небо сквозь свежие буковые листочки. Должно быть, после того, как осядет туман в долине, будет ясный, теплый день.