Владимир Чагин
Горизонт
Двадцать лет, изменили порт и сам город. Единственное, что не изменилось – небольшая портовая улица, начинавшаяся за причалами и утыкавшаяся в тупик рыбного склада. Здесь всё было по-прежнему. Те же пьяные лица моряков, выбравшихся покутить, пока корабли стоят у причала. Те же шлюхи, заманивающие подмигиваниями и воздушными поцелуями. Тот же запах солёной и острой как нож грабителя, жизни. «Даже стулья в кабаке те же!» – Рауль потрогал отполированное штанами посетителей, деревянное сиденье возле бара.
– Чего тебе? – спросил усатый толстяк, натиравший посуду по ту сторону барной стойки.
– Налей вина, – Рауль сел на высокий стул.
Толстяк кивнул, и повернувшись к полке, достал затянутую в ткань бутыль. Налил из неё тёмной жидкости. В полутьме кабака Рауль не видел какого цвета вино. Ему было плевать. Хотел напиться до беспамятства.
– Откуда ты? – спросил усатый, подавая Раулю стакан.
– С Картензии, – ответил Рауль, и отхлебнул вина.
Вкус был поганый, но, всё же лучше, чем корабельное пойло.
– Когда отходите? – толстяк прищурил правый глаз.
– Завтра, – Рауль поморщился и опрокинул в рот остатки вина.
Толстяк, не спрашивая, потянулся за бутылью, и наполнил стакан до краёв. Рауль выпил всё не отрываясь.
– Бывал в Валенсии? – спросил усатый.
– Жил здесь, раньше, – Рауль вытер капли с подбородка. – Много лет назад.
– Родные есть?
– Нет, – Рауль опустил взгляд.
Перед глазами побежали воспоминания. Выкрашенная свежей краской изгородь и дом, с обвитыми плющом окнами. Женский силуэт в дверном проходе. Селия! Он помнил её запах. Помнил волосы, чёрными волнами падавшие на плечи. Зажмурился.
– Что с ними стало? – толстяк поставил бутыль под стойку.
– Лихорадка, – выдавил Рауль, открыв глаза.
Он не хотел разговаривать. Вино горячей волной растекалось по телу, но лучше не становилось. Вспомнил её слова, когда собирался в порт. «Смотри в горизонт, если будет трудно! Помни! Мы ждём тебя там!» – Селия улыбалась и поглаживала круглый живот. Это была девочка. Так сказали соседи. Весёлая и добрая Исабель. Он не успел на восемь лет. Город тогда вымирал целыми улицами и людей на телегах свозили в общие могилы. Рауль не знал, куда прийти чтоб попрощаться с ними. Таких могил был не один десяток. Сколько раз он представлял, как вернётся, как обнимет её, но, обещанный год превратился в двадцать. Медленно ступая по вчерашним улицам, представлял Селию. Разные варианты. Вышла за другого и нарожала кучу детей, уехала, или, может быть, ждёт его. Надеялся. Мечтал, как обнимет её, как прижмёт к груди своё дитя, но… В доме теперь живут другие.
– Ночевать пойдёшь на корабль? – спросил усатый.
Рауль отрицательно мотнул головой.
– Наверху есть свободная комната. Недорого. Можно половину платы за ночь, если возьмёшь девочку.
Рауль не ответил. Протянув стакан усатому, тяжело вздохнул.
– Так, что? Договорились? – толстяк налил вина и погладил усы.
Рауль кивнул. Так или иначе, вино заполняло внутреннюю пустоту. Слева послышался женский смех. Толстяк, секретным жестом подал знак трём женщинам, ожидавшим клиентов за угловым столиком.
– Выбирай! Какую хочешь?
Проститутки преобразились. Широко улыбаясь, гладили друг друга, закатывали глаза и манили пальцами.
– Посижу, пока. Позже, – Рауль повернулся к стойке.
Он был не готов. Слишком ещё давило в груди. Протянув стакан, дождался новой порции и медленно выпил. В голове хорошело. Боль понемногу отступала.
«Какого чёрта! Значит, так суждено было!» – усмехнувшись, Рауль посмотрел в пустой стакан.
Справа, на винтовой лестнице, послышались тяжёлые шаги. Грузный офицер, кряхтя, спускался. Проститутка шла следом. Подойдя к стойке, офицер бросил на неё пару монет и пошёл к выходу.
– Кармен! – забрав монеты, толстяк поманил рукой проститутку.
Она подошла. Рауль почувствовал её запах. Внизу живота потянуло.
– Отдохни немного, – наполнив стакан водой, усатый поставил его на стойку.
Взяв стакан, Кармен пошла к подругам.
– Постой, – Рауль развернулся. – Хочешь вина?
Она остановилась. Посмотрела на хозяина.
– Послушай, – потянул усатый. – Девочка выдохлась. Десятый клиент за сегодня. Возьми посвежее.
– Я хочу эту, – Рауль повернулся к нему.
Толстяк нахмурился на секунду, и, через силу улыбнувшись, кивнул.
Утро вползало в комнату сквозь занавески. Кармен лежала на животе и посапывала. Рауль рассматривал шрамы на её теле. Косые на спине, от ударов ножом, и тонкие, от бритвы, на внутренней стороне предплечья. Она пыталась уйти. Сама. Много раз. Рауль мог только представлять, какой нелёгкой была её жизнь. Жажда мучила его, и голова болела. Стараясь не разбудить девушку, он медленно встал с кровати, но она проснулась. Казалось, даже растерялась. Быстро оглянулась. Потянулась за платьем.