— Сынок, лети с ним и ничего не бойся, — ответил Доктор. — Я буду в полном порядке. Давай же.
Помедлив, Уотсон повернулся и пошел в сторону Ми-38.
— Очень хорошо, — сказал Консул, убирая пистолет в кобуру. — Доктор, желаю счастливо оставаться. Лечите себе своих зверушек на здоровье. Они не противоречат природе. И вы не противоречьте мне, а я, в свою очередь, больше не буду противоречить вам.
— Бог тебе в помощь, Консул, — только и сказал Доктор. — Ты выбрал крайне сложный путь. И тяжело тебе будет идти по нему, потому что — помяни мое слово — в течение этого пути ты не будешь уверен ни в чем и не сможешь довериться ни единому человеку.
— Время покажет, — отрезал Консул, скрылся в кабине вертолета, сев на свое место рядом с пилотом, закрыл за собой дверь. Ми-38 заурчал и через минуту поднялся в холодное небо.
— Просто чтоб вы знали, господа, — проговорил Уотсон, глядя по очереди на каждого из бойцов Коалиции. — Вы все сволочи и уроды. Я всем вам желаю сдохнуть поскорее.
Консул повернулся к нему.
— Где Фармер? — спросил он.
— Пошел у Монолита туалетной бумаги попросить.
Сидящий рядом с Уотсоном громила ударил его тыльной стороной ладони. Уотсон согнулся, зажимая разбитую губу.
— Еще одно слово… — угрожающе начал боец, но не договорил.
Вертолет резко повело в сторону. Взревел двигатель, кабина начала разворачиваться вокруг своей оси. Консул схватился за боковой поручень.
— Что случилось? — спросил он. — Почему мы…
Больше он не издал ни звука. Консул почувствовал, как его зубы стискиваются помимо его воли. Дом Доктора возник прямо перед ним, и последним, что успел увидеть Консул перед тем, как его полностью парализовало, был новый участник действия.
Доктор наблюдал, как Ми-38 описывает хвостом неровную линию и зависает в воздухе в опасной близости от земли. Медленно отходя назад, он остановился, заслышав скрипучий голос:
— Осторожнее, Доктор.
— Кто здесь? — спросил целитель Зоны, но ответ уже знал. Кусты раздвинулись, из них вышел некто в накинутом на все тело грубом балахоне.
Нет, это был не человек. У людей не могло быть такой бордовой, потрескавшейся, вздувшейся кожи, даже у обожженных. Когда пришелец откинул капюшон, рассеялись последние сомнения. Змеиные глаза горели краснотой, пропорции лица были слишком деформированы, чтобы считаться человеческими.
— Не убивай их, — попросил Доктор. — Отпусти, дай спокойно улететь.
— Зачем? — удивился контролер. — Они мои враги.
— Не все. Там есть и мои друзья. Я прошу тебя. Ты же знаешь, кто я?
Контролер поднял лицо к небу и втянул в себя воздух. Казалось, он сделал это ноздрями, ртом и глазами одновременно. Злорадно выдохнув, он издал удовлетворенный клекот.
— Я чувствую их мысли, — сказал он. — Уничтожить Монолит? Хм-м…
— Отпусти, — потребовал Доктор. — Или можешь не рассчитывать на мою помощь.
Вертолет продолжал шуметь, покачиваясь из стороны в сторону.
— Помощь? — контролер чуть повернул голову, наполняясь все большим интересом. — Тибету не нужна помощь ни от кого. Но их я не убью. У одного из них слишком увлекательные мысли, хм… Связь, да, связь просто замечательна. Сенатор, исполнитель, «Горизонт событий». Отлично.
Все в вертолете почувствовали освобождение одновременно. Уотсон моментально забыл о разбитой губе, Консул дернулся в кресле.
— Контролер! — крикнул он. — Улетаем к черту!
Пилот направил «вертушку» прочь от опасного участка.
— Вот так, — с облегчением сказал Доктор. — Спасибо, Тибет.
Контролер еле уловимым движением встал перед ним, очень близко. Его дыхание было зловонным, преисполненным вони мертвечины.
— Так вот какой ты, Доктор, — проговорил Тибет, с любопытством изучая каждую черточку лица врача. — Самый большой нейтрал в Зоне. Помогаешь всем, так? Я слышу, я чувствую. Как можно быть на стороне всех сразу? Это противоречит вашей натуре.
— Это то, что я выбрал для себя, — ответил Доктор.
— Очень странный и необъяснимый выбор. — Контролер резко подался вперед, чуть не ткнув Доктору искривленным носом в глаз. Подышав немного, он добавил: — Дом. В доме никого, только на нижнем уровне полтергейст. Да, мощный полтергейст. Строит пирамиду из консервных банок. Ему не хватает четырех, но скоро он это поймет. Больше никого. Ты один, Доктор.
— Больше никого? — уточнил Доктор. — Что, совсем?
Тибет задышал интенсивнее.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он. — Я кого-то не заметил?
— Давно ты в Зоне, Тибет?