Весь ужас ситуации до меня дошел мгновенно. Сейчас могу хоть что начать рассказывать, любые слова будут истолкованы именно так, как ему будет нужно.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, — рассмеялся я от безнадежности, очередной удар боли прервал истерику.
— Передайте ей, что я ее найду обязательно и мы сочтемся, — на русском громко и четко сказал я. И заметил, как монах шевелит губами, то ли повторяя про себя услышанное, то ли молясь.
К моему удивлению пытать меня больше не стали, еще раз ткнув для профилактики оставили в покое. Несколько минут я был предоставлен сам себе.
— Тей, ты здесь? — не особо надеясь спросил у пустоты.
— Здесь, — вплыла она в круг света, — Видишь, как все вышло, — криво усмехнулся ей, — Ты решил сыграть в игру, правила в которой отличаются от обычных. Жестокость правит бал в этой игре.
— Какой игре, Тей? Это просто жизнь, в нее не нужно играть, — сознание на удивление прояснилось.
Тей подплыла ко мне ближе и заглянула в глаза, ища там ответ на какой-то свой вопрос. Отодвинулась и зависла прямо. Покачала головой.
— Забавно. Все еще не могу понять, кто ты, — Тей держалась вполне себе философски. А ведь она тоже, скорее всего, погибнет, не будет меня — не будет маскировки.
— Обхохочешься, блин, — без тени улыбки ответил ей, — Слушай, все хотел спросить, а маскировку для тебя дает твой же амулет? — шепотом спросил у нее.
— Нет, — отвернулась она, я заметил, как блеснули мокрым глаза и вверх к потолку взлетели несколько капелек эктоплазмы.
Скучать мне долго не дали.
— С кем ты разговариваешь? — подозрительно огляделся по сторонам монах.
— С призраком, — ответил я ему, — Он просит прощения и предлагает тебе каяться.
— Император защити! — сложил он знак аквилы и ретировался.
Через пару минут пришел святой отец, который покосился на призрак Тей Мра, но ничего не сказал по этому поводу. Видит её, получается.
— Время пришло. Покайся! — голосом, полным пафоса произнес он, а вот лицо выражало полнейшую скуку и наплевательское отношение.
Пару минут ничего не происходило, даже «предатель» стоял молча и не отсвечивал, ему явно было скучно. Вести же с ним разговоры меня уже не тянуло.
Интересный вообще расклад получается, нурглиты вторглись на планету, но чуть ранее прибыл вот этот кадр. Он, если не ошибаюсь, служит какому-то из демонов слаанеш. Два из четырех, однако, какой я удачливый, блин… Прямо все красоты сразу выхватил, и, что самое паскудное, не одна ведь из тварей не предложила сотрудничество какое, сразу убить пытаются. Даже обидно как-то, что я по их мнению не достоин совращения на пути хаоса?
Усмехнулся своим размышлениям, чем вызвал косой взгляд культиста.
В комнату вошли двое монахов, скрывающие свои лица под масками-черепами.
Прямо не культ императора, а культ сатанистов каких-то. Еще пентаграммы не хватает. Зажегся обычный свет и я без удивления осмотрел большую комнату. Голые стены из серого материала и несколько стендов со всякими разными инструментами очевидного назначения. Мда… И эти люди должны нести галактике большое, светлое и доброе? Стул, к которому был намертво привязан, двое монахов покатили пред собой.
— Ха-аха-ха, — рассмеялся я, насколько же они меня боятся, раз даже развязывать опасаются. С изумлением отметил что не боюсь больше совершенно, за последние дни было столько всего жуткого и страшного что, похоже, данное чувство решило взять отпуск.
Длинный скудно освещенный коридор порождал мощное эхо шагов монахов, кажется даже стук моего сердца отдавался эхом. Железная дверь, ведущая во внутренний двор храма, где уже собрались десятка два монахов и куча гражданских нашедших укрытие в храме императора. Нашел глазами мрачных пацанов, которые смотрели на меня и бессильно сжимали руки в кулаки. Я смотрел на них и чуть качнул головой отрицательно, надеюсь, они не сделают какой глупости.
Посредине двора стояла большая железная бадья в которой плескалась пару сантиметров чуть желтоватой жидкости, от которой шибало запахом прометия. Стул подкатили к бадье и поставили внутрь.
Вышел монах и начал что-то вещать, я не вникал в его слова, и так ясно, что он будет говорить. Смотрел я на Маю, которая стояла рядом с отделением сестер битвы и держала в руках факел. Днем назначение факела было очевидным. Ее взгляд был направлен тоже на меня, но вот ни сочувствия, ни раскаяния там не было, только ярость и гнев. Что же, видимо, этого было не избежать.
Монах закончил говорить и повелительно поднял руку. Я обвел взглядом толпу людей, неужели моя смерть даст вам какое-то облегчение? Хотя, видно, что многие совершенно не одобряют происходящего, но тяжелое вооружение сороритас не оставляет возможности для ведения спора.