Рук и ног я не чувствовал, казалось, что их как у куклы не было вовсе. Неожиданно всю эту бесконечность вокруг стали подергивать круги пульсирующей ряби, принося чувство дискомфорта и отголосок боли.
Странное, щемящее чувство внутри груди, которой не было, как магнитом потянуло меня куда-то вверх. Темнота начала опадать, становилась серой и менее вязкой, а где – то поблизости тишина стала заполняться фоновым шумом, который вскоре перешел в едва различимые голоса.
Вскоре пришло ощущение, напоминающие покалывания, когда отсидишь ногу, только эти ощущения были во всем теле. Сознание, наконец-то, стало проясняться, и я понял, что должен открыть глаза.
Глаза ослепил яркий свет маленького фонарика. Это был один из врачей, звавший меня по имени.
Мне хотелось вернуться обратно, в блаженное неведение.
С сознанием вернулось и воспоминание, а с воспоминанием пришла и боль. Глаза заволокла пелена слез. Я попытался повернуть голову, хотел отыскать Тею где-то рядом, но ее не было, да и голова была зафиксирована манжетам.
Из его груди вырвался бурлящий кашель, повлекший за собой всплески крови.
– Черт! – Закричал хирург. – Правое лёгкое пробито, помоги перевернуть.
Дикий кашель вперемешку с кровью вырывался изо рта, кровь шла и носом. Обжигающая боль накрыла его новой волной. Глаза закатились вверх, он снова потерял сознание.
***
Снова придя в себя, мне не хотелось открывать глаза. Размеренный писк медицинских приборов синхронно отмерял вдох и выдох. Я помнил все. Её улыбку, когда она спала, запах ее тела, как розовели ее щеки и носик когда она начинала смеяться. Из груди вырвался громкий выдох и я открыл глаза.
Небольшая палата была слабо освещена солнцем, скрытым за снеговыми тучами. В коридоре было очень тихо, сестринский пост находился совсем рядом, но за ним была только одна медсестра, усердно заполняющая чью-то медкарту.
Голова все еще была зафиксирована манжетам, в носу щипало от кислорода, подаваемого по трубке.
Я нащупал кнопку вызова под правой рукой и попытался нажать, но пальцы с трудом слушались.
– Все, все,. – нежным голосом проговорила вошедшая медсестра. Она была одета в розовую униформу, которая хорошо контрастировала с ее смуглой кожей и смольно-черными волосами, собранными в длинную косу, и от нее исходил нежный аромат лаванды. – Не беспокойтесь, я сейчас позову врача. Вы понимаете, где находитесь.
Я с трудом мог смотреть на нее. Глаз заплыл, а повернуть голову было невозможно.
– Да, я в больнице. – Прохрипел я.
После осмотра и разговора с врачом я узнал, что четыре ребра у меня сломаны, отбиты сердце и легкие, пробит череп, сломана левая рука, а лицо изрезано осколками лобового стекла. Это не считая гематом и ушиба позвоночника.
Сразу за врачом пришел мой капитан из полицейского участка.
Он стоял рядом, положив руку на подлокотник, и долго сохранял молчание, глядя в пол.
– Я знаю, – прервал я молчание первым. – Её нет, мой напарник предатель, Роберт ушел.
– Да, – подтвердил он, прокашлив ком в горле. – Соболезную.
Я попытался проглотить подступивший ком, но вызвал этим очередной приступ удушающего кашля, на что мгновенно подоспела медсестра. Она обновила капельницу и меня снова захлестнула волна сна. Я снова оказался в объятиях любимой.
– Я буду по тебе скучать, любовь моя! – Только и успел сказать я.
Она улыбнулась:
– Не успеешь соскучиться. Скоро мы снова будем вместе.
Сон растаял так же легко, как и пришел, но на своем лице я все еще ощущал прикосновение ее мягких волос, ниспадающих на меня, когда мы целовались, чувствовал аромат ванили и корицы от ее тела. Я не стал сдерживать слезы.
Почему это произошло с нами? Совсем недавно я считал, что человека с моим прошлым невозможно полюбить, но она это сделала. Совсем недавно она была невероятно одинока и лишена всего на этом свете, но я мог дать ей все, что бы она была счастлива. Теперь мне и вправду нечего терять. Теперь придется вспомнить прошлое и отомстить так, как меня учили. А после, мы обязательно снова будем вместе.
Объятия сна в этот раз поглотили меня на несколько дней, принеся облегчение уставшему телу, но не разуму. В этот раз я не видел снов, и это было к лучшему.
Я резко открыл глаза и попытался сесть, но резкая боль в правой руке меня притормозила. Эту боль причинила сдвинувшаяся игла капельницы. Я осмотрелся, но не сразу понял где нахожусь – мозг пока еще с трудом выходил из тумана.