Глядя на это «произведение искусства», я даже слегка сожалел, что два года назад фрадштадтцы прервали мою первую попытку добраться до Нового Света – уж что-что, а нормальная карта у меня к этому дню уже бы точно была.
Картографы, кстати, трудятся не покладая рук с самого моего вступления в должность, но, учитывая бескрайние рунгазейские просторы, работы у них еще непочатый край. Понимаю, что бесполезно требовать невозможного, но обстоятельства сложились исключительные, так что придется все-таки их поторопить.
Я поднялся на самый верхний, третий этаж губернаторского дворца, где два больших помещения были выделены картографической службе, и вытребовал себе один из самых свежих набросков. Пусть это еще не полноценная карта, но уже хоть какая-то точность в расстояниях. Само собой, что ни севера, ни востока материка там по-прежнему не было, да и в сторону юга нанесенные земли не доходили даже до криольской территории, но и поселок Петровский, и Карайская равнина присутствовали, а большего мне сейчас и не нужно.
Выйдя от «картежников», как картографистов в шутку называли другие обитатели дворца, я хотел было спуститься к себе, но передумал и прошел к балкону. На улице было холодно, потому выходить я не стал, ограничившись видом изнутри, благо и отсюда была видна большая часть Соболевска. Вне поля зрения оставались только припортовый район и собственно порт.
Город располагался в дельте реки Амея, что на языке рединов означало «змейка», на острове. Точнее, на острове находилась его основная часть. Вообще же столице провинции здесь давно уже было тесно, потому нет ничего удивительного, что Соболевск расползся и на континентальную часть суши по обоим берегам реки. Северный берег стремительно застраивался и заселялся, совсем недавно туда был перекинут деревянный мост, а вот с южной стороны Амея была слишком широка, и сообщение с совсем небольшим пригородом осуществлялось при помощи парома. Но это в теплое время года, зимой же реку сковывал лед, по которому прокладывалась санная дорога, значительно сокращавшая время пути. Уникальность этой местности заключалась в том, что западная оконечность острова омывалась уже водами океана и порт Соболевска считался незамерзающим. Лишь на пике январских морозов кораблям иногда приходилось отступать от пристани, дабы не оказаться в ледяном плену.
Понятия не имею: нормально это для океанского побережья или именно сюда доходят какие-то отголоски теплых течений – не было у меня ни времени, ни желания докапываться до сути. Просто принимал ситуацию как аксиому, то есть как факт, на который не могу повлиять.
Ледоколов вот у меня тоже пока нет, так что обезопасить город от форсирования Амеи туземцами по льду не получится, и это тоже нужно было воспринимать как данность. Будь по-другому, пара военных кораблей, войдя в реку, устроила бы переправляющемуся неприятелю кровавую баню. С замерзшей же рекой кораблям останется лишь бессильно наблюдать за штурмом издалека да принять на борт какое-то количество женщин и детей. Так что нужно отдать должное хошонам или кто там за ними стоит – природные условия они собирались использовать к своей выгоде на полную катушку.
При условии, что вся армия останется в городе, островную часть Соболевска еще можно было надеяться отстоять, а вот расположенный на южном берегу реки пригород даже при таком раскладе пришлось бы оставить, чтобы не слишком распылять свои силы. Если же большая часть армии уйдет из города, то и вовсе все станет плохо с обороной против нескольких десятков тысяч воинственных туземцев.
Но кто сказал, что отражать нападение можно только у стен города? Сейчас противник ждет моего хода, ну так не буду его разочаровывать. Хошоны всерьез рассчитывают нанести мне неожиданный удар, но что они знают об этих самых неожиданных ударах? Поглядим, чья возьмет.
– До Ивангорода этому городу далеко. Далеко даже до Белогорска и Корбина. Но хоть не с пустого места начинать приходится, правда?
Прозвучавший сзади голос не стал для меня неожиданностью – по звуку шагов было понятно, что приближается женщина, ну а кроме Натальи, никто из особ женского пола не посмел бы меня здесь беспокоить.