— И Блекджек одобрила бы альтруизм, — проурчал Хойти.
Вздохнув, Грейс опустила свиток и посмотрела вдоль тянущегося на север каньона.
— Воистину так. Вот что странно: даже после её смерти мы не превратились обратно в ссорящиеся по пустякам, кровожадные, пекущиеся только о собственных интересах племена.
— Разминуться на волосок с всеобщим уничтожением действительно можно считать способом, чтобы всех объединить. Мне кажется, то обстоятельство, что Общество, Коллегия, Жнецы, Тандерхедовцы, ночные пони, и Искатели решили заставить эту систему работать, поддерживает её целой в большей степени, чем что-либо иное. Плебеи довольны до тех пор, пока у них есть еда, охрана, немного комфорта и надежда, — ответил Хойти.
— Мхм, — ответила Грейс, обдумывая это. — Положение обязывает, — пробормотала она. — Когда благоденствует народ, процветает и дворянство.
Грейс свернула магией свиток.
— Шарм! — позвала она.
Из-за дальней стены беседки появилась вышеупомянутая кобыла. Она была худощавой, а её грива была бледнее и тоньше, чем когда-то.
— Да? — спросила Шарм, будто бы не уверенная в том, провинилась ли она или нет.
— Мне кажется, на сегодня нам уже хватит, и пора возвращаться в дом, — произнесла Грейс, осторожно перемещаясь со скамейки на платформу с колёсиками, её задние ноги безвольно болтались позади. — Позови детей.
Кивнув, Шарм прорысила обратно к дальней стороне беседки.
— Баккарат[66]! Бульотка[67]!
Хойти с лёгкостью покатил Грейс вокруг беседки, и в поле зрения появились жеребчик земнопони и кобылка единорог. Их шкуры имели явно выраженный бледно-голубой оттенок, а гривы были в чёрную и синюю полоски. Жеребята боролись в траве, упоённо пачкая надетые на них белые комбинезоны. Жеребчик перевернул кобылку на спину и прижал её к земле.
— Попалась!
— Да ну? — прорычала кобылка и укусила его за ухо.
— Ай! Не кусаться! Не кусаться! Мама, она меня кусает! — прокричал жеребчик, махая матери копытом.
— Бульотка! Юная кобылка, немедленно прекратите жевать своего брата! — решительно произнесла Шарм. Сердито смотря на брата, кобылка выплюнула его ухо, после чего оттолкнула прочь. — Баккарат, если прижимаешь сестру к земле, то не удивляйся, что тебя кусают.
— Да, Тётушка Шарм, — произнёс Баккарат.
— Прости, Тётушка, — вторила ему Бульотка, но стоило только Шарм отвернуться, поворачиваясь к Грейс, как она тут же показала брату язык.
— Давайте все вместе поднимемся наверх и попьём чаю, — произнесла Шарм, после чего с неуверенным видом замолчала. — Сейчас ведь время пить чай, верно? Или завтракать? Обедать?
— Время пить вечерний чай, — с нежной улыбкой ответила Грейс, и более молодая кобыла кивнула, на миг дотронувшись до лба. — Ты в порядке?
— Я… просто трудно за всем уследить. Со мной всё будет нормально, — ответила Шарм с усталой лёгкой улыбкой, после чего повернулась к жеребятам. — И так, замарашки, давайте поднимемся наверх и переоденемся, а потом попьём чаю.
Жеребята кивнули и сделали три шага в сторону загородного клуба. Окинув брата взглядом, Бульотка самодовольно ухмыльнулась.
— Наперегонки! — крикнула она, после чего помчалась вверх по склону холма. Баккарат лишь ухмыльнулся и пошел за ней. Спустя несколько секунд кобылка завопила: — Эй! Это не очень-то похоже на гонку! — Шарм последовала за жеребятами более размеренным шагом.
— Ты когда-нибудь расскажешь им правду? — спросил Хойти, толкая Грейс вверх по холму вслед за ними.
— О том, что они мне не родные? Нет. Пусть все верят, что они внебрачные отпрыски Лорда Блюберри. Он был хорошим жеребцом, и его мать их любит. Это намного безопасней, чем если кто-то ещё будет знать правду. Так им живется счастливее, — ответила она, оглянувшись на Хойти. — А что насчёт тебя? Ты всё еще в состоянии восполнять свои запасы Живой Воды?
— Пока что да. Но это лишь вопрос времени, когда будет вычищена и эта радиация. Боюсь, нам, гулям, суждено исчезнуть, — произнёс он, медленно катя её вверх по склону. — И, тем не менее, рано или поздно, нам придётся уйти в эту тьму. Я, по крайней мере, уйду с достоинством… хотя, если я всё же впаду в дикость, то надеюсь, что это произойдёт в спальных покоях Кэрротов. Этот жеребец достоин того, чтобы его крошечный мозг был съеден.
— Не сомневаюсь, — начала было Грейс, но замолчала. Белая пони наблюдала за ними, стоя на противоположной стороне каньона. И это было единственное, что представлялось возможным рассмотреть. Она, подняв голову, посмотрела на гуля. — Хойти, кто…
Но, когда она повернулась обратно, таинственной пони там уже больше не было.
— Да? — спросил Хойти, тоже посмотрев назад. — В чём дело?
— Ничего такого. Полагаю, просто иллюзия, порождённая игрой света и тени.
* * *
— Не похоже, чтобы ваша система была чем-то лучше конгресса НКР, — возразил жеребец.
— Да, но зато большинство жителей Содружества, могут назвать имена всех членов палаты Лунного Совета. Вы вот в состоянии поимённо вспомнить всех двести девяносто семь представителей вашего конгресса? — с улыбкой бросила вызов единорожка.
— Пфф. Всё равно это не истинная демократия, — ответила пегаска, пренебрежительно взмахнув копытом. — Если отдать власть в копыта других и поручить им правление, то со временем ей начнут злоупотреблять.
— Как в Анклаве? — с ухмылкой подметил жеребец, от чего пегаска залилась краской.
— У милитаристов были проблемы с мотивацией и восприятием мира, но никак не с демократией, — возразила она. — Мы, как народ, сознательно вводили себя в заблуждение.
— Да, в этом пони хороши, — беспечно сказал грифон, вызвав смешки со стороны зебр, адского пса и, что примечательно, даже со стороны аликорна. — Вы ребята постоянно чем-то поглощены. Порой стоит расслабиться.
— Я слышала, что пегасы сейчас над чем-то работают, — спокойно произнесла аликорн, обращаясь к крылатой парочке.
— Да, — слегка улыбнувшись, начала излагать пегаска лимонного окраса. — Они сносят последние башни П.О.П. Тот неконтролируемый ураган, опустошивший Филлидельфию, стал последней каплей. Спустя четыре века у них уже попросту нет деталей, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии. Скорее всего, они соберут всё рабочее оборудование и отправят его в Джанкшен Сити, пока там оно окончательно не сломается. Так или иначе, мы вновь управляем погодой. Приятно это осознавать.
— Только без облачных занавесов, договорились? — нахмурившись, пригрозил зелёный жеребец.
— Прошло уже два столетия, а нас всё ещё этим упрекают, — вздохнув, произнесла кобыла. — Анклава больше нет. А боеспособного «Хищника» не было уже более пятидесяти лет. У нас работает лишь одна погодная фабрика. Со временем передовой техники ломается всё больше и больше. Хорошо хоть на ходу остались ещё несколько воздушных судов, пусть даже если они не идут ни в какое сравнение со старыми добрыми «Хищниками».
— Ага. Даже Содружество затронула эта проблема, — признала единорожка. — Грифонье вторжение и война драконов серьёзно нас потрепали. Нынче даже к стрелковому оружию сложно подобрать детали, — достав старый потёртый пистолет, она бережно отодвинула затвор. А когда отпустила, тот отказался возвращаться на место до тех пор, пока единорожка, наконец, легонько не стукнула по нему стрелкой копыта. — Плохо, когда ты не можешь создать качественный высокоскоростной токарный станок или работающий гидравлический пресс. Хорошо, что у нас остались ещё паровые двигатели. По крайней мере мы не скатимся до камней с палками.
Грифон ржанул.
— Эй, не надо гнать на палки с камнями. Нынче народ будет с собой носить скорее нож, чем пистолет. Патроны настолько редкие и дорогие, что так даже безопаснее. К тому же, мой народ чуть не завоевал НКР, используя лишь свои когти да клювы. Если бы только не эти аликорны… — Он замолк, бросив унылый взгляд на кобылу синего окраса.
— Всегда пожалуйста, — спокойно ответила аликорна.
— Ну, всё могло сложится иначе, — начал он, после чего закатил глаза. — Конечно, затем вторглись радверны и всем надрали задницы. Было сложно, ничего не скажешь, — сказал грифон, и все утвердительно кивнули.