— Так я и собираюсь сделать, — заявил лорд Уимонд, — но сначала мне нужно немного поспать.
С этими словами он снова взглянул на маркиза. Но тот не спускал глаз с Айны. Сообразив, что лорд Уимонд откровенно ожидал его ухода, маркиз тихо произнес:
— Доброй ночи, Айна!
— Доброй… ночи!
Он едва расслышал ее, но ей не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства.
Лорд Уимонд повернулся спиной к Айне и, когда маркиз, направляясь к двери, проходил мимо него, на мгновение глаза двух мужчин встретились, и маркиз был бы совершенно туп, если бы не понял, о чем думает лорд Уимонд.
— Доброй ночи, Джордж! — сказал маркиз. Он дошел до двери, открыл ее и вышел, не оглядываясь.
Лорд Уимонд медленно обернулся.
Айна не видела его. Она смотрела туда, где только что был маркиз.
На мгновение лорд Уимонд задумался: не сказать ли ей о своих подозрениях, не запретить ли выходить замуж за маркиза, не попытаться объяснить ей, что этот брак, несомненно, разобьет ее сердце.
Но разве мог он, никогда не обладавший даром убеждения, погасить этот неземной свет, льющийся из ее глаз?
Поступить так — это было все равно, что мучить беззащитное маленькое животное.
Хорошо это было или плохо, но девочка-ребенок, которую он оставил, уезжая из Чейла сегодня в полдень, взволнованную, смущенную этим незнакомым миром вокруг нее, но еще не начавшую жить его жизнью, — эта девочка-ребенок стала женщиной.
Она все еще была так же невероятно молода, но ни один мужчина, даже безнадежно прозаичный, лишенный воображения, не смог бы сейчас не заметить, что она излучает любовь из самой глубины своего сердца. Такую совершенную и исступленно восторженную, как песни ангелов, как небесный свет.
Лорда Уимонда не оставляло и странное ощущение, будто в этот миг сам он не существовал, и Айна даже не догадывалась об его присутствии.
Он долго молча смотрел на нее, потом осторожно, бесшумно, как если бы находился в святилище, шагнул из ее комнаты в темноту своей собственной. Глава 6
Айна проснулась и с внезапно пронзившей ее острой болью разочарования поняла, что уже поздно.
Она долго не могла заснуть накануне, погруженная в восторженные мечты, которые уносили ее к звездам. Она думала о маркизе, о своей любви к нему, и уже забрезжил рассвет, когда она, наконец, заснула, счастливо улыбаясь.
Когда Ханна раздвинула шторы, и золотистый солнечный свет проник сквозь оконные стекла, словно радуясь вместе с девушкой, Айна вспомнила, что собиралась пойти к миндальным деревьям, как только проснется. Вдруг маркиз будет ждать ее там?
Она чувствовала, что это место словно создано для их встречи. Розовые и белые лепестки, кружась в воздухе, сообщали словам неземной смысл, превращали все, что они говорили друг другу, в волшебную сказку.
Но теперь было уже слишком поздно. Он, должно быть, вернулся к завтраку.
Правда, ничто не могло всерьез омрачить ее счастье.
Оно поднималось из глубины ее существа подобно струям фонтана. Девушка спрыгнула с кровати и подбежала к окну, чтобы взглянуть на озеро и парк за окном. Все это было неотъемлемой частью его, мужчины, которому она отдала свое сердце.
Айна стояла какое-то время, купаясь в солнечных лучах, затем, не в силах молчать, проговорила:
— О, Ханна, я так… так… счастлива!
— С чего бы? Разве что погода хорошая? — спросила Ханна, как обычно, весьма скептически.
У Айны перехватило дыхание. Отвернувшись от окна, она сказала:
— Ты, наверное, не поверишь, Ханна, но я… я выхожу замуж за маркиза!
Старая служанка какое-то время пристально смотрела на Айну, словно не совсем уверенная, в своем ли та уме. Потом переспросила:
— Что вы сказали? Что вы мне сказали, мисс Айна?
Айна сжала руки и, подобная ангелу в своей белой ночной рубашке, отошла от окна, словно рожденная потоком солнечного света.
— Вчера вечером, — вдохновенно начала она, — тетя Люси пришла сюда вместе с маркизом и сказала мне, что он просит моей руки!
Ее голос звенел, это была ликующая песня первой любви.
Поскольку Ханна молчала, Айна заговорила снова:
— Откуда я могла знать… как я могла предположить, что он любит меня… так, как я люблю его? Но это правда, Ханна… это правда! И я самая счастливая девушка в мире!
Из груди старой служанки вырвалось неопределенное восклицание, но поскольку она все еще не произнесла ни слова, Айна подбежала к ней:
— Ну скажи же мне, ведь и ты думаешь, что это просто замечательно. Мама и папа были бы довольны, я уверена в этом!
— Вы слишком молоды, чтобы полагаться на свой собственный разум, — ответила Ханна, и что-то в ее голосе насторожило девушку.
Но она тут же решила, что Ханна, как всегда, предельно осторожна, и Айна заговорила, нежно улыбаясь:
— Ты всегда хотела мне счастья, Ханна, и я знаю, мы с тобой будем счастливы в этом замечательном доме. Только мне все кажется, будто это сон, и я вот-вот проснусь.
— Я хочу, чтобы вы были счастливы, вы это знаете, мисс Айна, — медленно начала Ханна, будто с особой осторожностью подбирала слова, — но замужество — это большое дело, обо всем надо хорошенько подумать.
— Нет, не надо, если человек влюблен. И это случилось со мной, как когда-то с мамой. Она сама говорила мне, что, встретив папу, сразу поняла, что именно о нем она всегда грезила и он всегда жил в ее сердце.
Айна задохнулась от полноты чувств:
— И у меня… в душе… всегда жил он… и сейчас…
Девушка кружила по комнате как на крыльях, разглядывая картины, купидонов над кроватью и инкрустированную мебель.
Казалось, Айна только сейчас увидела все это, и теперь предметы обстановки приобрели для нее особое значение. В будущем это будет принадлежать ей, как принадлежит сейчас человеку, чьей женой ей предстоит стать.
Счастье переполняло ее, и девушка не замечала ни напряженного выражения лица Ханны, ни озабоченности в ее глазах.
Ей и в голову не приходило, с каким трудом старая служанка сдерживала слова, готовые сорваться с ее губ, но которые она так и не осмелилась произнести.
Внизу в гостиной лорд Уимонд завтракал в полной тишине с угрюмым выражением лица.
Маркиза не было видно, но в комнату один за другим заходили мужчины, которые были в числе приглашенных на прием. Все они удивленно приветствовали лорда Уимонда примерно одними и теми же словами:
— Хелло, Джордж! Я полагал, вы остались у Марлоу вчера вечером.
— Проблема в жокейском клубе разрешилась еще до моего приезда, так что я действительно зря потратил время, — примерно с полдюжины раз повторил лорд Уимонд.
По выражению его лица было ясно, что он чем-то расстроен, поэтому никто не пытался нарушить его одиночество.
Закончив завтрак, Джордж Уимонд вышел из столовой в холл.
Там, увидев дворецкого, который приводил в порядок дорожные пальто гостей, собиравшихся уехать утром, Уимонд спросил у него:
— Его светлость уже спустился?
— Да, милорд. Его светлость отправился на прогулку, как обычно, перед завтраком, но сейчас он у себя в кабинете.
Лорд Уимонд прошел по коридору и открыл дверь в очень большую удобную комнату, в которой обычно проводил время маркиз, когда в доме не было гостей.
Маркиз сидел за столом и что-то писал. При появлении лорда Уимонда он посмотрел на него с некоторым беспокойством, но приветствовал его совершенно спокойно:
— Доброе утро, Джордж!
Лорд Уимонд пересек комнату и остановился спиной к камину.
— Я хотел бы вам кое-что сказать, Чейл, — без предисловий начал он.
Маркиз промолчал, но отложил перо и откинулся на спинку кресла.
— Итак, — продолжал лорд Уимонд, — я не собираюсь обсуждать то, что произошло вчерашней ночью, но я хотел бы поставить вас в известность, что ни при каких обстоятельствах не позволю причинять огорчения Айне, Я настаиваю, чтобы ваша помолвка была достаточно длительной, и я буду искренне надеяться, что моя племянница за это время изменит свое решение.