Стены города остались позади…
Беглецы миновали открытый участок степи, и гнедой принялся карабкаться по крошащимся камням между скал. Но погоня не отставала. Дробь копыт гвардейских скакунов отдавалась в ушах – Ярмир едва справлялся с желанием немедленно дать бой, рассчитавшись за это их с Нейджей жизнями…
Гнедой взобрался на небольшой уступ, Нейджа резко дёрнула поводья, жеребец недовольно качнул мордой, но повиновался – осторожно пошёл вдоль скалы по узкой кромке камней. Копыта гнедого скользили, то и дело срывались, но, вопреки ожиданиям Ярмира, они не упали в пропасть. Гнедой вывез всадников на широкую площадку, скрытую от преследователей резким изломом скалы. В стене над площадкой открывался чёрный зев пещеры. Нейджа выдохнула с облегчением, опустила поводья, и гнедой сам вошёл в прохладную темноту – похоже, не в первый раз.
– Надеюсь, они не пойдут за нами, – от долгого молчания голос Нейджи охрип. – Люди думают, логово зверя начинается здесь. Они просто не знают – он не может покинуть свою тюрьму.
Ярмир хмыкнул, Нейджа говорила о звере так, будто любила и жалела его, а людей ненавидела.
Гнедой уверенно выбирал дорогу в темноте. Из пещеры они попали в туннель – там вовсю хозяйничал сквозняк, ветер шастал по закоулкам, искал тайные ходы. Погоня, наконец, отстала. Ярмир был безмерно благодарен Нейдже за подаренный глоток свободы. Пьянящего напитка свободы, который так любила Маруше…
Ему было девятнадцать, до схватки со зверем оставалась неделя. Утром Ярмиру торжественно вручили кнежескую медаль – пропуск в замок, почётное право доказать свою доблесть и чистоту рода. Он прогуливался в одиночестве по городу, дышал воздухом весны и мечтал о блистательной жизни при кнежеском дворе.
Они столкнулись на площади. Маруше шла навстречу – счастливая, бедно одетая девушка с рассыпанными по плечам пшеничными волосами и непокрытой головой – недопустимая вольность для благородных девиц. Ярмир задержал взгляд на чудной фигурке, а потом из любопытства посмотрел девушке в глаза – да так там и остался. Он пригубил свободу, и в нём проснулась жажда.
Каждый день Ярмир приходил на площадь. Буффонады мелькали пёстрой лентой, а он хотел видеть лишь Маруше, ловить ощущение вольной птицы, исходившее от движений девушки, напитываться им.
«Бежим со мной!» – дыхание Маруше обжигало щеку, нежный поцелуй трепетал бабочкой на губах, уводя Ярмира с широкой аллеи победы и славы, толкая на нехоженые тропинки Марушеных желаний. Маруше тащила его из замкнутого круга крепостных стен города, учила целоваться, бездумно валяться в стогах сена, радоваться солнцу, смотреть в небо. Она пьянила его, звала за собой. Но разве мог Ярмир променять блестящую судьбу дворянского сына на скитания с площадной комедианткой? Не мог. Или не хотел? Он не сказал ей, что любит – не захотел. Или не смог?
«Как справишься со зверем, приходи на площадь, я буду ждать…» – слова Маруше ещё звучали в ушах Ярмира, когда кнежеские гвардейцы окружили помост и взяли комедиантов под стражу. Маруше оглянулась лишь раз, нашла его глазами, печально улыбнулась. Ярмир не выдержал, опустил голову. Скоро сражение, он не пойдёт против кнежеской власти. А Маруше ждала, хоть и знала ответ наперёд…
Туннель закончился округлой пещерой. Её пустая глазница смотрела на широкое плато, поросшее бурой травой. По волглому полу пещеры лениво ползли лучи полуденного солнца. Выходит, они провели в бегах полдня. Срок, отмеренный кнежем, истечёт завтра утром.
Они спешились, вывели жеребца на плато – тот жадно потянулся к скудной траве.
Скала возвышалась широким уступом и огибала пустынное поле подобно драконьему хвосту. Уступ венчала громада замка зверя. Небо над стенами дрожало мелкой рябью, грозясь вот-вот порваться в клочья, да и сам замок казался миражом – как Ярмир ни пытался посмотреть на него в упор, тот будто отпрыгивал в сторону.
Вокруг стояла давящая тишина – ни крика птицы, ни стрекота кузнечиков, ни шелеста ветра. Ярмир только и слышал, как стучала кровь в висках, да ещё – шаги отставшей Нейджи.
– Мы ещё можем дать отпор и сбежать.
Они сидели, прижавшись спинами к скале, держались за руки, завороженно смотрели на замок. Безысходность сдавила сердце Ярмира. Впереди зверь, позади – кнеж. И все, что у него есть сейчас, – это теплое дыхание Нейджи рядом.
– Мой брат погиб в этом замке, – Нейджа говорила тихо, но слова громом отзывались в голове Ярмира. – Он был единственной родной душой – мы рано потеряли родителей. После его смерти земли отобрал кнеж. Пришлось держать трактир, чтобы как-то выжить… Я мечтала о мести, ходила в замок каждый день. Мне не мешали. Стража лет сто как сбежала от Готского зверя подальше – слишком жуткое место. Дворянские сынки выбирают замки попроще. А сам зверь так и не показался. Я мечтала выманить его из логова. А теперь думаю, что зверя нет. Есть живое существо, и с ним сражаются. Но это не зверь. Зверь внутри человека. Я не буду бежать – от себя не убежишь. Я должна войти туда и попытаться снова.