Я выбрала второй.
Я заорала. Завопила. Я кричала и ревела, зарываясь лицом в землю брыкаясь, словно жеребёнок.
С плачем я исторгала всё, что накопилось в душе, а исторгнуть мне нужно было очень много.
Меня окружили тёмно-фиолетовые крылья, и я оказалась втянута в объятия аликорна. Всё, что я могла — это отчаянно вцепиться в Псалм, заливаясь слезами месяцев агонии и потерь. В конце концов, я нашла в себе достаточно силы, чтобы прошептать:
— У меня были друзья…
Впрочем, это было давным-давно.
Схватившее меня магическое поле подняло меня в воздух и с лёгкостью перенесло прямо к вершине ржавой сферы. Ветер сдул с моей головы капюшон, позволив чёрно-красной гриве играть на его волнах, пока я, наконец, не оказалась рядом с маленькой единорожкой, которую некоторые пони всё ещё называли Дарительницей Света.
— Ты могла просто телепортироваться внутрь! Так что тебе не обязательно было измываться над песней Свити Бель, — сказала ЛитлПип, пристально глядя на меня, после чего почесала нос.
— Я опять заболею, это точно.
— Ну да, скорее всего, — ответила я с ухмылкой и, покопавшись в своих переметных сумках, достала бутылку апельсинового сока. — Именно поэтому я принесла тебе это, — заключила я, передавая ей сок. — Не забывай, я дала Вельвет обещание, что восстановлю твою иммунную систему. А это значит принимать витамины и цинк, а также периодически контактировать с микробными пони вроде меня.
— Да, но это не тебе впоследствии приходится днями на пролёт чувствовать себя как задница, — пожаловалась ЛитлПип, но всё же на меня облокотилась. Как и с Флаттершай, рядом с ней ты теряешь чувство времени. Никто не будет считать её юной, когда перерастёт, однако старой она тоже не выглядела.
— Вот почему я нашла иные способы для улучшения твоего самочувствия, — прошептала я ей на ушко, слегка его укусив, и получая в награду её писк. — Спустя даже двести лет.
— Блекджек! — воскликнула она, залившись краской.
— Эй, я тоже получила письмо от Хомэйдж, — подметила я, ухмыляясь и глядя ей в глаза. — Позаботься о ЛитлПип и смотри, чтобы она была счастлива как в эмоциональном, так и в умственном, а также сексуальном плане. — От веселья у меня аж складки проступили под глазами, особенно когда она заёрзала в привычной для себя манере. — И мне до сих пор не удалось побить её рекорд.
— Не сейчас, — краснея, прошептала она, но при этом явно без настроя… пока что. Это всегда быль лишь секс. Я не могла и не желала занимать место Хомэйдж в её сердце. Я была заменой, так же как и она. Мы просто обе знали, что это иногда помогает расслабиться. — Скажи, Блекджек, чего ты хочешь? Кроме как заражать меня и заниматься сексом? — Под этими шипами всегда скрывалась тёплая близость.
Мы — старые пони, нуждаемся в своих друзьях.
— Мне придётся попросить тебя вернуть услугу за услугу, — сказала я.
— Я не должна тебе никаких услуг, — пробубнила она.
— Ещё как должна, — ответила я, а затем вздохнула. Мне даже не надо было напоминать, кто не давал ей сорваться те долгие пять лет, когда умерла Хомэйдж. Или Вельвет. Или Каламити. Или когда ушли из жизни Дерпи и Лайонхарт. Или когда Снэйлс извлёк Селестию из механического корпуса, чтобы та наконец смогла воссоединиться с сестрой. Я была рядом. Как сиделка. Как напарница. Порой даже как любовница. И пока я помогала ей пережить все те утраты, она не давала мне сойти с ума, особенно когда тьма начинала сгущаться, а с матраса всё труднее было вставать.
— Хорошо. Допустим. Чего ты хочешь, Охранница? — с лёгкой улыбкой, спросила она.
Я уже не Охранница. Охранница умерла в битве с Пожирателем. Я была лишь подражательницей Блекджек… пусть даже и неплохой. И спустя одно или два поколения, взглянув на меня, никто больше и не скажет, что я была той самой кобылой из истории. Порой мне самой в это не верится, даже когда я всё вспоминаю. Вспоминаю до мельчайших деталей…
— Ну, если она в скором времени сюда заявится… — прошептала я, оглядываясь. — Это я на тебя намекаю, — сказала я в сторону разрежённого воздуха.
— Ой-ей! — ответила пустота, и, сопровождаемая мерцанием, из ниоткуда вдруг появилась пони в фиолетовой силовой броне с широкополой шляпой и плащом. Даже два века спустя она с величайшей заботой относилась к прежде принадлежавшей Рэйнбоу Дэш броне Кобыла-Что-Надо. — Прости, никак не могла решить, когда момент будет достаточно подходящим.
А затем она стянула с себя шляпу и шлем, обнаружив сияющее лицо Бу.
— Привет, мамочка.