Несмотря на меры предосторожности, дядя Боб, казалось, так и не мог до конца поверить в моё чудесное возвращение. Я бы на его месте точно не поверил.
– Выкладывай мне всё! – потребовал он, едва я переступил порог его технологичного жилища.
Как всякий уважающий себя холостяк, Козински заключил «брачный договор» с умным домом, самостоятельно выполняющим все функции по поддержанию порядка, ремонта, восполнению запасов еды и прочего. Современному человеку статуса Козински негоже отвлекаться на низменный быт. Мебель сама подстраивалась под желание гостя сесть в той или иной точке апартаментов. Я выбрал укромный уголок подальше от окон, за которыми притаилась иссечённая дождём умирающая ночь. Дядя Боб дал распоряжения по поводу одежды и чая, а я имел дерзость добавить в список ночной ужин.
На весь пересказ последних событий ушло полночи. Выводы, к которым мы пришли, утешительными никак не назовёшь. Но самое неприятное заключалось в том, что у Козински тоже не нашлось хороших новостей. Это походило на обмен ударами ядовитыми шпагами.
– Боже, они действительно нашли на Криопсисе нечто непостижимое! – сокрушался дядя Боб, лакая напиток покрепче чая – виски. – Как и многие, я считал, речь идёт о сказочных машинах времени, но всё намного сложнее.
– Вот именно, – кивнул я, утопая в блаженной мягкости безопасной мебели. – Оригинальные циферблаты – изобретения, не уступающие по сложности Порталу, если не превосходящие его.
– Есть идеи, как «Долгий рассвет» мог получить к ним доступ?
– Вероятно, колонисты «Рассвета» нашли циферблаты в первые годы освоения Криопсиса, – предположил я. – Не стали афишировать находку и прикарманили артефакты. Второй вариант: «Долгий рассвет» сотрудничает с «Магелланом». Какое объяснение тебе больше по душе?
– Никакое, – буркнул Козински. – Не хочу даже думать, что осталось в этих треклятых пустынях.
– Придётся думать. Или даже лететь.
Я отставил чашку, чувствуя себя бочкой с чаем. Дядя Боб неодобрительно покосился на меня:
– Смотрю, тебе не терпится ввязаться в очередную авантюру?
– Мы нащупали толстую нить от клубка загадок.
– Нить одна, а клубки всё множатся. И времени на распутывание у нас не остаётся. – Козински встал, потёр уставшие глаза и неожиданно заявил: – На Прайме становится слишком опасно. Даже в Даст-Сити.
– Здесь всегда было опасно.
– Нет, ты не понял. В Холдинге и Банке Времени происходят перестановки. К нам проникло слишком много крыс. Такое ощущение, что филиал пытаются уничтожить или как минимум отрезать от информационного потока.
– Неужели? – Я не сдержал улыбки. – По-моему, сейчас мы и являемся информационным потоком.
– Что делает наше положение ещё более опасным, – заключил Козински.
Он поведал мне о неудачной попытке переправить на Землю свидетелей и возможных последствиях этой неудачи. Которой предшествовал эпичный провал на Тропике и последующее бегство Шлуппа.
– Теперь Шэн Чанг пытается использовать инцидент и обвиняет руководство филиала в некомпетентности. Мне сообщили, он лоббирует кандидатуру своего человека на мой пост.
– Леви мог быть крысой Чанга, а не «Долгого рассвета», – тут же сообразил я.
– Я тоже об этом подумал, – кивнул Козински и хлебнул виски. – Кажется, земной отдел стремится подчинить как можно больше подразделений Холдинга в Э-Системе. Возможно, Чанг действует в обход самого Ольтера. Взять хотя бы Нисона.
– Кстати, есть информация, где он?
– В личном сквере в Нью-Парадисо, – хмыкнул шеф, смакующий приятный факт, как и дорогую выпивку. – Реставраторы потрудились над ним на славу. Так, что статуя выглядит лучше исходника. Этот твой загадочный Вэтло сказал правду. У Нисона были поистине губернаторские похороны. Но когда о них объявили по новостям, я не смог порадоваться как следует. Ведь он не оставил сведений, где держит тебя.
– Одного не пойму: какой ему был резон работать на Чанга?
– Не знаю. Но узкоглазый что-то замыслил, а мы ему точно кость в горле. И как всегда, первые в списке, кого необходимо поменять.
Кажется, я понял, куда он клонил.
– Нам стоит сменить штаб-квартиру?
– Не нам. Я никуда исчезнуть не могу, что бы тут ни происходило. Тебе придётся сыграть роль одного из главных активов филиала и покинуть планету.
Меня нисколько не удивила грядущая перспектива. И уж тем более не напугала.
– Намечается командировка на Землю? – угрюмо спросил я.
– Нет, – мотнул головой Козински. – У нас есть запасной штаб на Крокосе.
– Крокосе?? А поближе ничего нет?
– Тебе придётся осесть там на какое-то время, – продолжил босс, невзирая на моё межстрочное возмущение. – Ни при каких обстоятельствах не возвращайся назад, даже если я сам прикажу тебе.
– Я не ослышался?
– Нет. Меня с лёгкостью могут использовать как грегари для связи с тобой. Нельзя рисковать. Я остаюсь сражаться за рушащийся старый бастион, а твоя задача – укрепить новый. Но перед этим тебе придётся заскочить в пару мест.
– Куда? – на автомате спросил я, не до конца усвоив предыдущий поток информации.
– На Элизиум и Зэт-Восемь.
Элизиум – Z-8 – Крокос. Маршрут мечты построен. Я всё понимаю, но… Какого дьявола?
– Какого дьявола, дядя Боб? – за последние три года я считанные разы обращался к нему так. – Что мы забыли на Элизиуме и Зэт-Восемь?
– Не что, а кого.
***
Первые два месяца на планете-тюрьме ушёл у Захара и Лидии на адаптацию и налаживание связей с охраной. Борт вахтёров приземлился вблизи одного из городков надсмотрщиков, но команда «Мира утех» с помощью местного мобильного транспорта обслуживала практически целое полушарие – сырьевое, то, на котором располагались преимущественно тюрьмы старой формации, с лёгкими режимами и без передовых технологий. Если же Шлупп засел на другом полушарии в одной из «ультра-темниц», то достать его не представлялось возможным. Никаких проституток, туристов и посетителей туда не допускалось, а из людей только заключённые и операторы охранных систем в укреплённых подземных городах. Жуткое местечко без обратного билета.
Пара новоявленных агентов разделила усилия и работала по отдельности с разными группами. Захару пришлось вжиться в новую роль начинающего сутенёра. Они бороздили тюрьмы и колонии Z-8, присматривались, собирали слухи и анализы ДНК с каждого мало-мальски подозрительного субъекта. Пока ни о каких «туристических забавах», о которых упоминала Лидия, Захар не слышал. Развлечения заключённых не выходили за рамки. Впрочем, границы рамок, как оказалось, были шире привычных. Концентрация воспалённых умов, рождающих нездоровые фантазии, на Z-8 зашкаливала и служила ширмой для проделок Генри.
– Шлупп наверняка начнёт с безобидных забав, – повторяла охотница. – Безобидных по местным меркам.
И первые два месяца Захар убеждался в её правоте. Ни одного случая, за который можно зацепиться. Пары девушка-парень заказывал едва ли не каждый третий заключённый. Необычная поначалу работа стала обрастать вязкой рутиной, бдительность притуплялась, будто нож, которым постоянно резали один и тот же твёрдый предмет и забывали подтачивать.
Но на исходе второго месяца, когда Лидия отсутствовала в длительной командировке, Мойвин узнал о пропаже трёх девушек из «Мира утех» и их сопроводителя. Они не вернулись с рядового задания в Горную колонию. Она славилась мягким режимом даже по меркам аналогичных поселений и относилась к первому уровню. Предельный срок заключения в ней – пять лет. По сути, Горная колония представляла собой поселение мелких неудачников, нашаливших детишек, вынужденных скоротать пару сезонов под домашним арестом без конфет и любимых игрушек. Но конфеты и игрушки можно было попросить за умеренную сумму. Надсмотрщики делали неплохой бизнес на поставках еды и забав для заключённых. Не желаешь платить – сиди на стандартном пайке и играй сам с собой. У большинства жителей Горной колонии оставались активы в Большом Мире, поэтому они могли позволить себе такие мелочи, как вкусная еда раз в неделю и секс-бот дважды в месяц. А кто-то и не бота.