***
«Ах ты, сукин сын! Чёртов процентщик, пропади ты пропадом!» – последнее, что я услышал от Эла Монахью перед тем, как покинуть его райскую обитель, раскинувшуюся на целое небесное тело. Не «Всего доброго, мистер Трэпт» или «До скорых встреч, Майло», а именно этот крик высеченного божка, нагретого на миллион плазменов и с уязвлённым чувством собственного превосходства над остальным миром. Что ж, я вполне понимал его чувства и никакой обиды, ясное дело, не таил. Насчёт него не уверен. Но у меня появилась чудесная возможность выяснить это. Как вы помните – если вам по какой-то причине не стёрли память с нашей последней встречи – Козински дал поручение посетить Элизиум Прайм перед тем, как отправиться к «логову бегущих тараканов», как окрестил я тайный штаб Банка на Крокосе. После Элизиума шла ещё одна «автобусная остановка» с ожидающими пассажирами под названием Z-8, но до неё ещё предстояло долететь.
Итак, что Козински потребовалось от Эла Монахью? Спрятать одного старого бородатого хрыча. Что за хрыч? Некто Реставратор, в прошлом – Арчи Диккер. Его душещипательную историю я прослушал дважды, сначала в ремиксе босса, затем в оригинальном исполнении. Существенных различий не заметил. Если совсем коротко: Арчи родился на Криопсисе, а спустя годы, уже будучи жителем элитарного района Прайм-Сити, вдруг осознал, что быть отшельником интереснее. Ещё позже он открыл в себе способности общаться с ушедшими. Как я понял, каждая статуя аккумулировала в себе остатки разума человека. Скорее даже не аккумулировала, а заточала, не позволяла покинуть окаменевшее тело. Арчи Диккер, именовавший себя Реставратором с большой буквы, умел извлекать эти остатки из каменных тисков и устанавливать контакт.
Ранее я неоднократно сталкивался с подобными «медиумами». Только в кавычках и с маленькой буквы. Все как один оказывались шарлатанами. Но Арчи, похоже, не играл в их песочнице, а действительно обрёл дар в песках Криопсиса. Я бы ни за что не отнёсся серьёзно, не расскажи мне Козински о проверке.
– Я попросил его пообщаться с Саймоном, – заявил дядя Боб, выкорчёвывая мой скепсис каждым последующим словом. – И знаешь что? Я склонен поверить мистеру Диккеру. Он безошибочно рассказал мне историю твоего отца.
– Звучит многообещающе, – сказал я, стараясь скрыть за зевком зарождающееся волнение.
Мы по-прежнему сидели в особняке дяди Боба, приветствуемые первыми лучами восходящего светила. Козински чуть опьянел от виски, но к рассвету успел протрезветь, а вот моя голова изнывала от информационной интоксикации, как тогда в Големе, когда я был Клеем Бёрном.
– А где гарантии, что Диккер не узнал эти сведения из других источников? – поинтересовался я.
– Реставратор – во многом случайная находка. Как он мог знать, что окажется… под моей юрисдикцией?
– Хорошо, – признал я убедительность аргумента. – И что же именно он тебе рассказал?
Козински что-то промычал, помялся и всячески избегал прямого ответа. Потом всё же проговорился:
– Знаешь, Майло, есть кое-что, о чём я пока не готов тебе сообщать. У нас есть более важные текущие задачи. Прошлое – это прошлое. Оно не способно ничего менять.
– Ошибаешься, дядя Боб, – ответил я и тут же махнул рукой, дескать, не стану настаивать. – Но когда-нибудь я узнаю это «кое-что»?
– Безусловно. Ты обязан узнать эти сведения. Но не сейчас.
На том и порешали. Компромисс – удобная штука. Помогает не только избегать конфликтов, но и запирает шкафы с семейными скелетами на надёжные замки. Козински лучше бы спросил для начала: «Майло, а ты хочешь порыбачить? Сегодня мы закидываем удочки в прошлое, и ты можешь вытащить оттуда огромного леща». Я бы ответил: «Нет, дядя Боб. Мне хватает якорей. И вообще я предпочитаю смотреть вперёд».
Кажется, я увлёкся.
Итак, даровитый пасынок планеты пустынь составил мне компанию на пути к Элизиуму. А если называть вещи своими именами – являлся ценным грузом, который я намеревался спрятать в одной из консервных банок Монахью. В чём же ценность Диккера? Конечно, не в беседах с моим отцом, о чём бы тот ни поведал Реставратору. Если верить Козински, Арчи в своё время сумел пообщаться с субъектом куда более загадочным, чем неудавшийся метузела, убитый собственным сыном. Речь об Экспонате, представителе прошлой цивилизации, населявшей Э-Систему. Не исключено, что именно они создали Портал, супервирус П-21, джамп-звездолёты и нас. Их мотивы окаменели вместе с ними, и кто как не Реставратор со своими способностями мог бы устроить статуям допрос?
По его словам, у него получилось слиться с разумом одного из Экспонатов. Арчи Диккеру открылась правда, о которой не догадывалось ни одно живое существо по обе стороны Портала. Возможно, эти знания перевернули бы оба мира, но вот незадача – Арчи напрочь забыл о сути диалога. Хотя нет, не забыл. Просто человеческий мозг не способен вместить в себя весь объём представленных истин, и бедное серое вещество Реставратора превратилось в набухшую губку, из которой сочились переполнявшие её знания. Утекло не всё, что-то осталось. Например, туманный намёк на причину спешного бегства цивилизации – они столкнулись с опасностью, к которой оказались не готовы. Ещё что-то про некий Паприкорн и Горизонты вечности.
Жаль, что ничего более определённого, кроме названий, Реставратор не знал. Но, в отличие от Боба Козински, Реставратор не знал и о таких хитрых штуках, как мемодубликаты. Если не всё, то как минимум существенная часть полученных от Экспоната знаний сохранилась в резервных отделах памяти. Вот эта часть и являлась для нас тем ценным грузом, ради которого Козински готов был простить Элу Монахью его мелкие, но непомерно раздутые грешки. Арчи Диккер оказался сундуком, набитым сокровищами, запертым и не осознающим своей истинной ценности.
Впрочем, я не исключал варианта, что перед нами очередной шарлатан, лишь более искусный в сравнении с остальными.
– Как тебе космические виды, Арчи? – спросил я на подлёте к Элизиуму.
«Агрессор» сбрасывал скорость и пробудил нас, как и полагается по инструкции, за несколько дней до прибытия. Присутствующие на борту Ротман и малая группа «Мира утех» продолжали спать в отсеках сна. До планеты-тюрьмы ни грегари, ни подставные экзоты мне не требовались.
Диккер хмуро покосился в окно и процедил:
– Я же просил не называть меня так.
– Прости, всё никак не излечусь от гиперсонной амнезии. – Я наглядно хлопнул себя ладонью по лбу и улыбнулся.
Не знаю, устроило ли его это шутовское объяснение, но ответ на заданный вопрос я всё же получил.
– Последний раз я летал почти полвека назад, – сказал Реставратор. – Но эти виды никогда не впечатляли меня. Холодное безжизненное пространство. И куда вообще мы летим?
– Разве Козински не сказал? – удивлённо спросил я, прекрасно понимая, что босс не раскрыл Арчи и половины карт.
В самом деле, зачем говорить человеку, что его везут заморозить на неопределённое время? Может так статься, что на десятилетия.
– Нет, – ответил Реставратор. – Сказал лишь про безопасное место на каком-то спутнике.
– Там действительно безопасно, – подтвердил я. – Мне приходилось бывать на том спутнике.
На сей раз Козински выполнил основную часть задания самостоятельно, не ожидая моего скорого возвращения. Он связался с резиденцией Монахью – благо, после снятия масок это стало делать намного проще – и предложил сделку. Банк Времени перестаёт «доить» Элизиум Прайм и окончательно закрывает его дело, в ответ же Монахью принимает и надёжно прячет одного должника. Разумеется, у Эла возникли вопросы, чем должник заслужил столь повышенное внимание к своей персоне. По легенде дяди Боба, до Диккера пыталось добраться Центральное подразделение, но выдавать его Центру было совсем не в интересах филиала. Монахью размышлял недолго и смекнул, что ничего не потеряет, согласившись на сделку. Земной Банк Времени его нисколько не страшил. Обычно «осы» не покидали Гнезда, решая вопросы через засланных агентов. И как в случае с Реставратором, Монахью вовсе не обязательно было знать про активность Шэн Чанга, намеревавшегося узурпировать власть за Порталом. Меньше знаешь – крепче спишь. На Элизиуме эта вечная поговорка обретала дополнительные смыслы.