Николай метнул взгляд на старца, усердно изображающего поиски нужной макулатуры. «Пёстрый» невзначай подбирался к нам всё ближе. Я не исключал вероятности, что придётся оставить после себя два трупа в библиотеке. Холодов тонко прочувствовал серьёзность момента и зашептал на местном языке:
– Не руби с плеча, Майло. Наши отношения могут принести нам взаимную выгоду. Ты не обрадуешь взрослых, если вернёшься с пустой головой. Джудо нужны знания.
Малец умел убеждать, этого у него не отнять. Я обнял Холодова за плечи и поволок к выходу, ощущая спиной сверлящий взгляд любопытного старика. В здании нашлось ещё несколько подходящих комнат для разговоров по душам.
– У тебя есть две минуты убедить меня в своей полезности, – потребовал я и толкнул Холодова на мягкое лежбище.
Николай приподнялся на локти и убрал упавшую на лицо прядь волос.
– Если вернёшься так рано, то разгневаешь руководство «Магеллана», – начал он с запугивания. – Меллиум – крайне ценный ресурс. Его добыча требует неимоверных усилий и уйму времени. Поэтому…
– Так, я понял насчёт меллиума. Дальше.
– Нам нужна информация. Во втором погружении я близко подобрался к погребённым архивам, но шёл одиннадцатый день пребывания в квазиреальности. Появились первые признаки разрушения, и мне пришлось срочно бежать из города. – Холодов потупил взор, будто прокручивая в уме яркие воспоминания. – Я потратил слишком много времени на поиски безопасных источников знаний. Таковых, увы, нет. Еретики распространяют примтивные самодельные листовки из листьев гепрагонов, но не настоящие архивы. Они слишком ценны для них. Единственный способ ознакомиться с архивами – пробраться в проклятую часть старого города. В Руины.
Я обернулся, услышав шум за спиной. И нисколько не удивился, увидев седовласого старикашку. Теперь он уже не делал вид, что ищет чтиво на грядущий сон, а не совсем уверенной походкой раненого солдата ковылял к нам.
– Луза, тебе следует пройти со мной, – решительно потребовал он сиплым голосом. Затем посмотрел на меня: – И тебе, сын неба, тоже.
– Ошибаешься, старче. – Я метнулся к стене, схватил горящий факел и швырнул его в седовласого. – Я сын огня.
В украденной памяти Сумволя тут же вспыхнула интересная деталь: одежды «пёстрых» пропитывались универсальным средством – соком из листьев гепрагонов. Он же наносился и на все письмена в библиотеке. Сок обладал свойством делать обрабатываемые предметы огнестойкими. В пропитанных халатах и жара переносилась легче. Пламя факела не слишком напугало старика, но заставило остановиться.
– Валим! – крикнул я Холодову и устремился прочь.
– Проклятые в городе! – завопил «пёстрый», решившись на бесперспективное преследование. – Схватите их!
У выхода из библиотеки нас уже поджидали двое в стойке ловчих – с расставленными в стороны руками.
– В окно, – подсказал Холодов и первым нырнул в грубо выбитое в стене отверстие, созданное, скорее, для проветривания.
Ширина позволяла при должной ловкости протиснуться взрослому аборигену. Я лишь слегка обтёр бока о шершавый камень. Падение с полутораметровой высоты на мягкий песок завершилось благополучно.
– Ты знаешь, куда бежать? – спросил я Холодова. – Ты ведь по сравнению со мной почти местный.
– Смешно, – огрызнулся Николай и указал на ближайший проулок. – Нам надо затеряться. За чёртовой сукой настоящая охота, как я и говорил.
Он выжимал из Лузы всё, на что было способно её тело. Как быстрый гонщик за рулём ржавого тихоходного ведра. Я держался за ним, не напрягаясь, едва ли не в прогулочном темпе. В нашем маршруте не просматривалось никакой системы. Немудрено – задача ведь затеряться. Небо светлело, выползая из ночного одеяла, «пёстрые» уползали в прохладные норы. Беготня по пыльным улочкам не могла длиться вечно.
– Надеюсь, сбросили их с хвоста, – запыхавшись, проговорил Холодов.
Он упёр руки в колени и тяжело дышал. Я осмотрелся. Впечатление, что библиотека притаилась через пару домов. Настолько однотипной архитектурой строители наделили Империал. Стоило подумать о строителях, как произошла ещё одна вспышка. Сумволь неоднократно задавался вопросом, почему на своём веку, пусть и недолгом, он ни разу не видел, как появляются новые здания. Истинное Знание гласило, что всё необходимое давно создано Призраком Пустынь – будь то источники еды, воды и крова, – а горожанам лишь остаётся пользоваться любезностью хозяина песков и нести ему вечную службу. Глядя на «пёстрых», я не сомневался – они не способны возвести даже эти примитивные трёхэтажки, не говоря про императорский дворец или стену. Но и никакой призрак, само собой, не застраивал город, перевоплотившись на время в сотню бригад рабочих. Значит, над «пёстрыми» стоял некто более разумный.
Развить мысль не позволила императорская охрана. Едва увидев выскочившего из-за угла аборигена, я тут же понял, кто это, соотнеся необычный внешний вид со знаниями Сумволя. Вместо свободных халатов воины пустыни носили прилегающие к телу доспехи без рукавов из одеревеневших стволов многолетних гепрагонов. На головах – защитные каски из того же материала с императорским символом листа гепрагона по центру. Ноги тоже открыты, причинное место скрывало что-то вроде короткой юбки, призванной не стеснять движение. Каждый воин вооружался хитроумными – по меркам «пёстрых» – арбалетами. Их создавали императорские умельцы из подручных материалов. Для жителя Э-Системы двадцать четвёртого столетия – сущий примитивизм, зато смертоносный: с короткого и среднего расстояния бьющий наповал. В качестве стрел зачастую использовались кости еретиков. Устрашающе и нелепо.
Вот такой клоун возник перед нами столь неожиданно, что Холодов даже не успел заметить его, пока я не крикнул:
– Бежим!
Вслед за первым подтянулись ещё трое. Предводитель отряда уже снял арбалет и начал целиться. Мы успели спрятаться за углом здания. Костяная стрела пролетела в сантиметрах от спины Николая и с характерным звуком вошла в песок. На сей раз впереди бежал я, используя отстающего Холодова в качестве живого щита. Спустя минуту щит сработал как следует. Арбалетчики не зря числились на службе у Императрицы Кэттори и знали своё дело. До моего слуха донёсся лишь крик отчаяния и шум падения сзади бегущего тела. Бросив секундный взгляд назад, я увидел распластавшегося на песке Николая с торчащей из задней поверхности бедра стрелой. Молодое девичье лицо перекосилось от боли. Учитывая обстановку, игры в джентльменов не входили в мои планы, поэтому я продолжил бегство. Завернув за очередной угол, я был вынужден остановиться. В метре от моего лица застыл готовый к выстрелу арбалет.
– Ещё шаг и умрёшь, еретик! – сообщил воин.
В спину упёрлось что-то твёрдое и острое.
– Ему некуда отступать, – проговорил другой подоспевший преследователь.
Я инстинктивно поднял руки вверх и как можно более удивлённо проговорил:
– Так вы искали меня? Могли просто сказать, а не бегать, как за преступником.
Юмора никто не оценил.
– В темницу его, – приказал третий воин. Возможно, предводитель отряда.
Болезненными тычками и под усиленным конвоем меня повели в сторону императорского дворца.
Глава 24
Глава 24
Вопреки ожиданиям, нас с Холодовым посадили в одну камеру. Настоящая погребальница на подземном этаже без единого окна, с вечно холодными стенами и полом. А ещё с грозным и бдительным часовым за массивным каменным валуном вместо двери. Отодвигали и задвигали его полдюжины габаритных стражников. Никаких решёток, цепей и кандалов. Очевидно, из заточения ещё никто не сбегал, и имеющихся атрибутов заточения с лихвой хватало.
Лекарь обработал Николаю рану, обмотал чистой тканью, после чего стражник швырнул бедняжку к моим ногам на голые камни. Одежды нас не лишили, и на том спасибо. В то мгновение я даже проникся жалостью. Ни то к Холодову, ни то к девчонке Лузе. Я представлял, как тяжело давалось переживание происходящего Сумволю. Он по-прежнему сидел в темнице собственного разума, где ещё более скверно, чем в императорской погребальнице.