— Я? Лгуньей? — Камилла снова выставила палец. — Да я самый честный человек на свете! Я в жизни не врала и не вру, Макдагл!
— Чепуха! Когда ты вернулась, тебе было плохо, из рук вон плохо. Ты была одичавшей, как твоя лаванда. Я могу это понять, Милл, я хорошо знаю, что такое боль. Но с тех пор все изменилось…
— Ты еще будешь говорить мне, что я чувствую?
— Нет, что ты делаешь. Ты врешь. Ты делаешь вид, будто тебе на все плевать. А на самом деле ты без ума от собаки.
— Нет!
— И от лохматой кошки будешь без ума. Еще сопливой девчонкой ты умела обращаться с животными. Может, ты и забыла, но я — нет. Тебе нужен кто-то, о ком можно заботиться.
— Ошибаешься, Макдагл! Я никогда не привяжусь к этой кошке! И собаку отдам, как только подыщу ей хозяев.
— И коровы будут летать. И свиньи. А кроме того, ты сходишь с ума по моим сыновьям. Ты любишь их. Почему бы тебе не признаться в этом? Или ты думаешь, что потеряешь лицо, если признаешь, что тебе не все безразлично?
— Мне все безразлично!
— Ага, и ты ничего не чувствуешь.
— Совершенно верно.
Больше всего на свете ему хотелось сейчас крепко стиснуть ее в объятиях и поцеловать. Боб понял, что если не сделает чего-то из ряда вон выходящего, то не сможет сдержать своего желания.
И когда Камилла снова выставила палец, Боб притянул ее к себе, поднял и закружил. Камилла заорала как резаная. Она была легкая, как перышко, но все-таки ему пришлось как следует размахнуться, чтобы сбросить ее в озеро.
Боб хорошо знал этот водоем. Здесь они с братьями ныряли с крутого берега в жаркие летние дни, и вода в озере всегда была холодная. Достаточно холодная, чтобы соски Камиллы обозначились под рубашкой, словно выступившие из теста изюмины. От этой мысли Боб еще сильнее возбудился и со всего размаху бросил Камиллу в воду.
Он поразился ее богатому словарному запасу. Ему была известна только одна личность, которая могла бы переплюнуть ее в ругательствах, — и это был он сам. Вот так женщина! Да еще равнодушная ко всему на свете!
Боб молниеносно скинул сапоги и плюхнулся в озеро. Ледяная вода отрезвила его. Шумно отфыркиваясь, он вынырнул возле Камиллы. Она плеснула ему в лицо воды и была полна решимости утопить его. Что ж, он это заслужил. Маленькая женская месть. Но когда Камилла схватила его за плечи, чтобы загнать под воду, он обхватил ее одной рукой и, гребя второй, поплыл к берегу. Нащупав под ногами дно, он встал и крепко прижал ее к себе.
Камилла приготовилась к новому залпу ругательств, но Боб закрыл ее рот таким поцелуем, что им стало жарко в ледяной воде.
— Ну, давай, покажи мне, как ты ко всему равнодушна, как ты ничего не чувствуешь!
Он заставил ее отступить к берегу, не прекращая требовательных, настойчивых поцелуев. Камилла отвечала на них. Их одежда приклеилась к телам и мешала двигаться. Боб на ходу стал сбрасывать ее с себя и с Камиллы.
Высокая, пропитанная солнечным теплом трава скрыла влюбленных, когда они упали на землю. Они катались по этому колючему, жесткому зеленому ковру, сплетясь в одно целое. Никогда еще Боб не был так опьянен солнцем, зеленью и мерцающим матовой белизной женским телом…
— Скажи мне, скажи, что ты ничего не чувствуешь, Милл, ни холода, ни жара, ни меня…
— Макдагл, — Камилла на мгновенье оторвалась от него. — Замолчи и… люби меня.
И он любил ее. Как он ее любил!
Он хотел любить ее лучше и сильнее, чем ее покойный муж. На краю его сознания мелькала мысль, что между ними всегда будет стоять мужчина, который отдал за Камиллу свою жизнь. Но Бобу хотелось доказать ей, что под этими голубыми небесами и ослепительным солнцем есть другой человек, который любит ее не меньше, который любит ее больше. Который тоже отдаст свою жизнь, только бы любить ее.
Глава 10
Камилла проснулась с сильно бьющимся сердцем и мокрыми ладонями. Она встала и пошла на кухню. Все окна и двери были открыты — вторая неделя июня выдалась необычайно жаркой и душной.
«Черт бы побрал эту погоду! — подумала она, понимая, однако, что надвигающаяся гроза не имеет никакого отношения к ее нервозности. Все дело было в Бобе.
Она машинально достала из холодильника фарш и бросила его обжариваться на сковородку. На сердце лежала тяжесть, и Камилла никак не могла избавиться от нее.
С их бурного свидания на озере прошла неделя. За это время ни Боб, ни Камилла ни слова не обронили о тех минутах любви. Они виделись каждый день, но у мальчишек начались каникулы, и все трое Макдаглов помогали работать на плантации.
Камилла убеждала себя, что им с Бобом просто не предоставилось подходящего повода объясниться, но в глубине души понимала, что это только уловка. Может, Боб решил снова сойтись со своей бывшей женой, матерью его сыновей? А может, она, Камилла, боялась сделать решительный шаг?