В волостной управе хорошо знали, что в восемнадцатом году от отряда Сухова оставалось оружие, что при его отступлении несколько возов из обоза были сожжены, а обгоревшие стволы с затворами сброшены в реку. Потом их растащили по домам. Кроме этого, по горам и по лесам было найдено несколько боевых трехлинейных винтовок.
Орлов потребовал немедленно сзывать мужиков на сход. Весть о прибытии карателей моментально облетела все село. Забеспокоились жители, перетрусил и староста, ведь ни за что ни про что не только исполосуют, могут повесить, у них неограниченные права, он сразу же послал наряжать десятников собирать народ на сходку. Орлова поставили на квартиру к Николаю Зуеву, он уже не рад ни каким гостям, какое бы начальство не приехало, всех ставят к нему, но отказать страшно. Писарь Филиппов по пути домой заходил к нескольким фронтовикам, кое о чем поговорил. Через несколько часов собралось около сотни мужиков, но многие, узнав о приезде отряда, успели уехать по своим заимкам. Орлов пришел выпивши, с ним три милиционера и десятка два карателей. Стихли все мужичьи разговоры. Староста объявил сходу, что будет говорить господин начальник. Орлов сразу перешел на крик.
- Вы знаете, что есть приказ о сдаче оружия, почему добровольно не сдаете? Вот я сейчас из вас эту сдачу вымолочу! Чтоб к вечеру все принесли, какое есть у кого. Будете упорствовать, перепорю. Староста, действуй! А то тебе первому устрою горячую баню! Вот твоя как фамилия? Я где - то тебя видел, что - то рожа знакомая. Говорят, у тебя есть винтовка. - и он уставил палец в грудь стоящего впереди мужика.
- Кобяков я, а с тобой, ваша благородь не знаком, скажи хто наболтал я тому зубы вышибу. Есть, но только дробовик.
Кобяков от природы по характеру человек грубый, дерзкий, потому и ответ его был от простоты души прямолинейным. Но он, естественно, соврал. Была у него пара систем "гра" и пулевая винтовка.
- А ты волк - то матёрый, тащи - ка свой дробовик.
- А ты чей? Орлов ткнул рукой в грудь другого. - У кого есть в деревне оружие?
- Ну, Шемонаев я, может, у кого и есть, не знаю.
- Врёшь, сволочь, знаешь, да скрываешь.
Несколько часов строжился над мужиками каратель, потом, приказав арестовать Александра Бабарыкина, ушёл на квартиру почивать. А старосте строго наказал вызывать людей и изымать винтовки.
Большинство жителей села не знали покоя в ту ночь, но результаты были незначительны. На сборню принесли шесть охотничьих дробовиков, около десятка обгоревших стволов трехлинейных ружей без затворов да три или четыре штыка. Орлов явился утром, злой, как демон, и уже пьяный. Сразу спросил про арестованного. К сборне вскоре подъехали две пары, запряженные в ходки и человек десять карателей. Вывели арестованного из каталажки, связали ему руки и посадили в один из ходков, рядом сел колчаковец. Орлов приказал вывезти за село и всыпать пятьдесят плетей. С места в карьер пустились пары с верховыми в верхний край деревни, свернули в Зайков ключ и на спуске у Весёленького остановились, велели вылезать арестованному и исполосовали плетями.
Был вызван и старик Яков Притупов, занимавшийся кузнечным и слесарным ремеслом. В молодости он работал на уральских заводах.
- Ремонтировал, и сам имею, - огрызнулся, не слывший робким старик в ответ на вопрос, ремонтировал ли оружие, и есть ли у него свое.
- Сейчас же неси сюда! Десять минут тебе на ходьбу! Запорю старого пса! - заорал Орлов.
Притупов сходил быстро и действительно принес завернутый в грязную тряпицу обгоревший ствол без затвора, положил его на стол перед Орловым:
- Вот, ваше благородье, мое оружье. Орлов схватил его левой рукой за полу залатанного пиджака, а правой стал хлестать нагайкой по голове.
После обеда каратели уехали. Собранная рухлядь отнесена была в магазею и никуда не отправлена.
Ненависть к колчаковской власти возрастала с каждым днем, пропорционально творимым репрессиям. В мужичьих головах один вопрос - когда же и чем все кончится.
Кондратий Бабарыкин, когда узнал, что его старшего брата арестовали и до полусмерти избили нагайками, в ту же ночь скрылся. В это время на степи, в Михайловской волости, крестьяне организовали партизанский отряд в сотню человек, под командованием Тита Осиповича Черепановпа и уже вели бои с казаками под Антоньевкой. Бабарыкин уехал к партизанам. Вначале они приняли его за казака, так как он всем своим внешним видом походил на него, хотели даже убить. Встретившийся знакомый рассказал крестьянам, кто он такой.
Бои из Антоньевки перекинулись в Огни. В одном из боёв конь под Бабарыкиным был убит. Положение было безвыходным, партизаны отступали к горам, Кондратий снял с убитого казака сапоги и одежду Поймал коня и погнал вслед за казаками. Выручай, конек вороной! На ходу, реденько постреливая, Бабарыкин стал уходить к горам, подальше от рассыпанной казачьей цепи. Это вызвало у них подозрение, и они начали по нему палить. Бежавшие в том же направлении, что и он, партизаны, принимая его за казака, в свою очередь тоже стали в него стрелять. Он повернул лошадь в сторону, прямо в горы. К рассвету, проскакав семьдесят километров, был на заимке Евлампия Лубягина, что в вершине Пролетного.
* * *...Ночь на пятнадцатое августа была теплая, тихая, темная, рядом пройдешь - не увидишь. По селу во всех концах носились разные звуки. Звенело железо, скрипели и стучали ворота, с визгом лаяли собаки, цокали лошадиные копыта, рассыпались искры, высеченные подковами из камня, слышались негромкий разговор и бабье всхлипывание.
Во многих семьях даже не знали, почему хозяин не ездил на работу с утра и куда, глядя на ночь, отправился. Крепок на язык был когда - то русский мужик, если какая - либо тайна, он не скажет и родной жене, нельзя, бабы во все времена болтуньи да сплетницы. Жена скажет куме, а та по секрету золовке да со многими прибавлениями, и пошла писать губерния.
Лошадиный топот долго не смолкал. Ехали рысью через всю деревню, знали куда ехать. У ворот Бабарыкин слез с коня, повод передал брату. Огня в доме не было, но хозяева не спали. Чиркнула спичка, открыл сам хозяин.
- Здравствуй Ларион Васильевич, как твоё здоровье?
- Здоров будь, Кондратий Григорьевич. Ты и правда на казака похож, как это тебе удалось ободрать какого - то вояку, и винт уж завоевал. Ну да потом расскажешь, ты один или есть с тобой кто?
- Мой брат Андрей.
- Ну, давайте отправляться.
Ехали все за село, на заимку Петра Косинцева, которая стояла на устье Четвертого ключа. Просторную светлую избу окружал лес, на поляне, у речки сараи, баня и омшаник, по другую сторону несколько дуплянок с пчёлами
- Будем толковать о деле, по которому мы сюда собрались, но сначала давайте послушаем Кондратия Григорьевича, - сказал Колесников.
Бабарыкин придвинулся к столу и заговорил:
- Ну, вы все знаете, что брата Александра чуть не до смерти запороли каратели. Я подумал, что и до меня доберутся, вот и решил скрыться. Приезжаю в Сибирячиху, а там мужики восстали да на помощь степским свой отряд послали. Ну и я сними...
Слушали его внимательно, никто не проронил ни слова.
- Обсуждать долго, мне кажется, нечего, всем ясно, что наступила пора дать по зубам Колчаку и всем тем, кто придерживается его порядков. Наш сговор надо претворять в дело, - сказал Савелий Привалов.
- Да, от разговоров надо переходить к действию, необходимо создать штаб. Предлагаю из пяти человек. Начальником избрать Лариона Васильевича Колесникова. Он человек военный. Как и все мы, знает, что надо, и как надо делать. Поручить штабу, разработать план, - внес предложение фронтовик Иван Новоселов.
- Правильно. Верно, его надо избрать, мы доверяем ему, он опытный, - со всех сторон послышались голоса. Колесников поднялся из-за стола, оглядел всех и заговорил:
- Нельзя дальше медлить. Объявляем село восставшим против режима, против плетей и расстрелов. Благодарю за доверие, согласен быть еомандиром а комиссаром предлагаю избрать Колупаева Поликарпа Михайловича. Выдвигайте кандидатов в члены штаба.
Против Колупаева возражений не было, он же должен был войти и в состав штаба.