— Сэм! Как ты здесь очутился в такую рань? Входи.
Адриан тем временем засовывает "Ревью" под диванную подушку. Затем по кратком размышлении заталкивает под диван и остальные газеты — на всякий случай! Тут как раз возвращается Элинор в обществе Сэма.
— Адриан, посмотри, кого я привела, — говорит она.
— Здорово, — бросает Сэм. Чем удачнее складывается его карьера, тем охотнее он подчеркивает, что он кокни. Однако приветствию его недостает теплоты, а улыбке — искренности: так здороваются на похоронах бывшие приятели.
Сэм держит в правой руке свернутую трубочкой газету, которой похлопывает по ноге. На нем свежевыстиранные, отутюженные джинсы и мешковатый замшевый пиджак — и то, и другое с лейблами известных дизайнеров. Сэм вовсе не такой коротышка, каким изобразила его Фанни Таррант, — роста он чуть ниже среднего. На лице густой загар, вокруг глаз пролегли морщинки смеха, в курносом носе, задранном над длинной верхней губой, есть что-то обезьянье.
— Надо же — Сэм! — удивляется Адриан, неубедительно подражая Элинор. — Что тебя привело сюда ранним воскресным утром? — Он делает шаг вперед и протягивает руку. Чтобы пожать ее, Сэму приходится переложить газету — тот самый номер "Сентинел ревью" — в левую руку.
— Лечу утренним рейсом в Лос-Анджелес из Гэтуика. Подумал, дай заскочу по дороге.
— Какая приятная неожиданность! Мы тебя сто лет не видели. Ты завтракал? — спрашивает Элинор.
— Загрузился по полной, — докладывает Сэм.
— Тогда, может, кофе?
— Спасибо, это было бы славно.
— Пойду заварю свежего.
Элинор берет в руки кофейник.
— Да нет, не стоит, — удерживает ее Сэм. — И этот сгодится. Люблю тепленький. — Он трясет свернутой газетой: — Читали?
— Что именно? — спрашивает Элинор.
— Сегодняшнюю "Сентинел". Видели, что эта сучка Фанни Террант написала обо мне? — Усаживаясь на диван, он чувствует под собой что-то твердое и вытаскивает из-под подушки газету. — Значит, читали, — огорчается он.
— Я только одним глазком успела посмотреть, — лепечет Элинор.
— А ты? — обращается Сэм к Адриану.
— Элли зачитала мне несколько фраз, — признается тот. Сэм бросает на Элинор укоризненный взгляд. Та передает ему чашку кофе со словами:
— Из самого начала.
— Что конец, что начало — без разницы!
— Ну и как ты по этому поводу себя ощущаешь?
— Как будто меня с большой высоты обделал стервятник, страдающий разлитием желчи.
Адриан смеется.
— Хорошо сказано. Только что придумал?
— Это цитата, — бурчит Сэм.
— Вот как? Откуда?
— Из моего предыдущего сериала.
— Сэм, — вступает в разговор Элинор, — как тебя угораздило дать этой особе интервью? Ты же читал ее художества.
— Я думал, что… да не помню как… — оправдывается Сэм. — Их такая прорва, этих баб, — со всеми их колонками, интервью…
— Не скажи, она особо славится… — возражает Элинор.
— Это я славлюсь, — возмущается Сэм, тыча указательным пальцем себе в грудь. — Она тут без году неделю, рановато ей славиться.
— Ладно, не славится. Известна. У нее особая репутация.
— Ну, позвонила она мне как-то, и такие слюни распустила по поводу "Сухого остатка". Вроде ей и вправду понравилось.
— И ты купился на эту старую как мир приманку? — удивляется Элинор.
— Ну да… Мне и в голову не пришло, что человек, который так дельно судит о моей работе, может написать такое… — Сэм качает головой, словно и сейчас не верит, что Фанни Таррант способна на подобное коварство. — Еще и ленчем ее угостил. Сам все готовил: суп-пюре из шпината, пошированная семга под майонезом, причем не под дрянью какой-нибудь из баночки, вроде "Брилкрим", а растер собственноручно. И к этому бутылка "Pouilly-Fuisse" — пятьдесят кровных за ящик.
— Бедняга, — сочувственно вздыхает Элинор.
— Черная неблагодарность, да и только, — вторит ей Адриан. — И это после домашнего майонеза и всего такого прочего!
— Остришь, да? — накаляется Сэм.
— Нет, что ты, — оправдывается Адриан. Сэм смотрит на него недоверчиво. — Нет же, — повторяет Адриан, энергично мотая головой, но его губы предательски подрагивают от смеха.
— Пойду-ка переоденусь, — решает Элинор. — Ты еще побудешь у нас, Сэм?
— С полчасика.
— Вот и чудно. Я мигом. Ты так давно не приезжал к нам.
— Был нечеловечески занят. Со всеми связь потерял.
— Кроме Фанни Таррант, — язвит Адриан. Элинор уже вышла из комнаты.