И ни разу не пожалел об этом. Ему нравилось продавать товары, а природное благоразумие удерживало его от ненужных трат. Он стал быстро подниматься по служебной лестнице: ему регулярно повышали жалованье, оплачивали расходы по повышенному тарифу и первому давали новую машину. Через пять лет он уже был лучшим коммивояжером «Перкинса» в Новом Южном Уэльсе, а еще через четыре стал считаться одним из лучших в Австралии и Новой Зеландии. К тридцати годам он достиг совсем неплохих результатов: успешная карьера плюс приличный счет в банке, о чем он не без гордости сообщил Грейс.
Она ему явно приглянулась, тем более что оба были одержимы страстью к паровозам. Бер тоже забросил невод в поток ее жизни и с удовольствием убедился, что на социальной лестнице она стоит на несколько ступенек выше него. Это означало, что из нее выйдет прекрасная жена, которая позаботится, чтобы их дети получили отличное образование и стали настоящими леди и джентльменами. Вот только как убедить ее семью, что и он для нее лучшая партия?
Бер поспешил объясниться, как только они оказались в отдельном кабинетике в самом конце «Парфенона». Грейс заказала сандвичи с омлетом и карри, а ее кавалер — бифштекс с жареным картофелем, помидорами и шампиньонами. Их никто не заметил — какое счастье! И никаких чересчур любопытных официанток — хозяин кафе Кон Декопулос сам подавал на стол.
— Ясное дело, я вам неровня, Грейс, — честно признался Бер за чаем с десертом. — Но я все равно женюсь на вас. Я вот услышал, как вы вскрикнули от восторга, когда этот С-38 выделывал свои штуки, и сразу понял, что вы моя женщина. А потом увидел ваше лицо — такое милое! Мы должны пожениться, и никаких отказов я не приму. — Он сжал ее руку. — И чем раньше, тем лучше, дорогая. Я вас люблю.
Ее глаза потемнели от нахлынувших эмоций, таких новых и неизведанных. Грейс впилась глазами в белобрысое лицо Бера, не веря своим ушам. Он сказал пожениться?
Бер продолжал говорить, поглаживая большим пальцем ее руку:
— Я могу продать все что угодно, дорогая. Мне не грозит потерять работу. Мне нравится продавать товары «Перкинса», потому что они и вправду хорошие, честно вам говорю. В моей работе главное — честность, я никогда не обманываю покупателей. У меня две тысячи фунтов в банке, на эти деньги в Корунде можно купить приличный дом и еще много чего останется. Ну, не такой шикарный, как у вас, и слуг мы не сможем нанять, разве что приходящую уборщицу, но я обязательно поднимусь, Грейс, даю вам слово! И тогда вы заживете, как королева.
Грейс трясущимися пальцами обхватила его руку.
— О, Бер! Да с вами я готова жить хоть в шалаше! Встретив вас, я больше не могу думать ни о ком другом!
Лицо Бера, залитое светом, струившимся из его восторженных глаз, показалось Грейс необычайно привлекательным. Еще вчера он казался ей не слишком интересным, каким-то бесцветным и белобрысым, а сегодня стал частью ее самой. Брови у него словно покрыты инеем, ресницы сверкают, как хрусталь, — а кожа смуглая, интересно, откуда вдруг? А таких голубых глаз она не видела ни у кого, просто дух захватывает… Нос у него такой же, как у них с Эддой, значит, дети получатся красивыми и уж точно будут высокими. Но только не близнецы! Просто мальчик и девочка, сначала сын, потом дочка…
— Так вы выйдете за меня замуж?
— Да, мой милый Бер, конечно, выйду.
Лицо его осветилось радостью.
— Пошли в парк на нашу скамейку! Я хочу тебя поцеловать!
Бер шел быстрым шагом, но Грейс этого не замечала. Голова у нее кружилась от счастья, сердце радостно трепетало. Первый раз в жизни она была по-настоящему счастлива и боялась, как бы эта идиллия вдруг не закончилась. Бер ее любит, он хочет на ней жениться! Все внутри просто пело от радости. Будущее казалось восходящим солнцем, заливающим небо розовой позолотой, от красоты которой перехватывало дыхание. Она больше никогда не будет одинокой — ее любят, и она отвечает взаимностью. Что в жизни может с этим сравниться?
В парке никого не было. Они сели на скамейку, чуть повернувшись друг к другу. Бер дрожащими руками сжал голову Грейс, глядя сверху вниз на ее улыбающееся лицо.
Потом его лицо приблизилось и стало неразличимым. Закрыв глаза, Грейс ждала прикосновения его губ — оно было прохладным, нежным и легким, как перышко. Она ответила движением губ, наслаждаясь фантастическим ощущением, которое дает поцелуй двух любящих существ; казалось, это происходит с ней в первый раз, такой упоительной взаимности она не испытывала никогда раньше. Бер не пытался разомкнуть ей губы, пока она сама не сделала этого, не демонстрировал свою искушенность, как это практиковали другие молодые люди, стараясь произвести впечатление. И только когда Грейс всем существом откликнулась на его призыв, их поцелуй стал по-настоящему глубоким и страстным. И когда он прикоснулся к ее груди, скрытой под платьем, ей показалось, что ее ударило током.