С вершины холма уже можно было различить проплешину вейгских полей. Казалось, что даже сейчас, через два лета, в воздухе еще витал запах дыма. Фьори давно знали про странный народ, который пахал землю и с осени по весну держал в домах полудиких коз. Иногда с вейгами торговали - меняли ягоды, мед и пушнину на бронзовые наконечники и соль. Тогда вейги жили еще далеко. Но каждую весну подбирались все ближе. Они рубили деревья странными черными топорами, а потом жгли корневища - говорили, что, согретая пламенем, земля лучше родит. Вейги жили на одном месте лет по пять-шесть, потом снимались всей деревней и шли дальше. И снова жгли. И сеяли. И уходили, оставляя после себя лишь пустоту.
Когда я спустилась с холма, начал накрапывать дождь. Стекавшие по щекам и шее капли ничуть не охлаждали, наоборот. Обманула ведунья что ли? Стерев попавшую на ресницы дождинку, я едва не застонала - кожа горела, даже такое простое прикосновение отзывалось приятной тяжестью внизу. Скорее бы вейгская деревня, скорее бы...
Я слишком поздно заметила его. Он шел по лесу навстречу мне, за плечом изгибался лук, на поясе висело несколько белок. И топал, словно раненый медведь - если бы не дождь и собственные мысли, я бы уже давно его услышала. Но он заметил меня первым и остановился. Я тоже встала, разглядывая странную одежду и вспоминая, что рассказывали о вейгских обычаях. На льняной рубахе узор вдоль ворота и рукавов - зеленый, простенький. Значит, не вождь. Обидно. На шее болтается вырезанная из дерева фигурка: то ли птица, то ли зверек какой - не разобрать. Сам вейг был таким же, как и все они - черноволосым, с длинными усами, но без бороды, темноглазый. Как по мне, так они все были на одно лицо, но этот вдруг показался особенно большим.
А вот ухмылка у него была нехорошей. Сразу видно: гнильца у человека внутри, такой и убить запросто может. А вдруг и впрямь убьет? И не видать мне вождя. Я тут же рванула назад и в сторону - туда, где бурелом. Бегать по лесу вейги не умеют, особенно такие большие. И замирать, остановив дыхание, слившись с деревьями, - тоже. Я слышала, как хрустят за спиной ветви, как дрожит земля под тяжелыми ногами. Странно, но вейг не отставал. Я поднырнула под раскидистый орешник и тут же застыла, превратившись в неприметную веточку, в сырую землю, в птичью трель...
Вейг пробежал мимо несколько шагов и тоже остановился. Огляделся растерянно. Куда ему увидеть лесную фьори! Сейчас потопчется на месте и уйдет. А я вождя пойду искать.
Но вейг не уходил. Он сунул в рот пальцы и громко свистнул. Где-то далеко отозвался лай. Собака? Плохо дело, она и учуять может. Я начала потихоньку отползать, справа попалась жать-трава - растерла между пальцами, чтобы запах перебить. Вейг вдруг насторожился и глянул в мою сторону. Потом снял с пояса черный нож и пошел вперед. Я снова застыла. Неужели услышал?
Из кустов выскочила большая серая псина, тут же подбежала к хозяину, заглядывая в глаза и вертя хвостом. Вейг ухватил ее за ошейник, цыкнул - ну точно, слушает. Сейчас бы слиться снова... Но не получалось. Сердце стучало точно тяжелый молот о наковальню, дышать приходилось часто-часто, а глаза словно сами по себе следили за каждым движением вейга, перебегая с сухопарых бедер на выбритую шею, на руку, сжимавшую нож, и ту, что держала пса: а вот бы она так же меня схватила...
Накликала! Вейг как будто услышал мысли, рванул вперед, раздвигая в стороны и подминая под себя орешник. Я лишь тонко взвизгнула - и тут же ощутила, как мужские пальцы сжимаются на волосах. Дернулась раз и замерла. Вейг держал крепко, рядом скакала собака, тычась мордой и порыкивая, но не злобно, а скорее заинтересованно. Вейг что-то сказал - язык их я знала плохо, да и в ушах звенело от страха... и не только. Проклятый серебрянец как будто взбесился, под кожей полыхал пожар, неровное дыхание вырывалось громко, хрипло... Я задрала голову, чтобы взглянуть вейгу в лицо, рука на затылке сжалась крепче, причиняя сладкую боль. Глаза у него были не совсем темными, вокруг зрачка словно плясали желтые искорки... Вейг поймал мой взгляд, и нехорошая улыбка вернулась. А меня почти затрясло от нее, от мужского прикосновения, запаха пота и свежей крови. В ушах глухо стучало, я выгнулась, вжимаясь грудью в тело вейга, прильнула к нему самым бесстыдным образом. Между бедер было горячо и скользко. Рядом лаяла собака. Пальцы вейга медленно наматывали мои волосы, так что приходилось до боли выгибать шею...