Я лишь кивнула. Не заговорю с ним! Хватит и того, что поганый вейг язык фьори пачкает, а я с ним на нем разговаривать не буду. Если придется, выучу вейгские проклятья - их с лихвою хватит.
Злость мешалась с тоской. А вдруг и Митайсу мог выжить? Но, нет, сама видела тело, и по весне на могилке цветы сажала. Не мог же он встать из земли... А кабы мог, так лучше бы не вставал.
- Как попалась-то? - спросил Тайку.
- В лесу нашли, - буркнула я в ответ.
Говорить про серебрянец не хотелось. Да и страшно было, вдруг кёниг подслушает. А он явно слушал очень внимательно. И стоял близко - даже через плащ я ощущала жар его тела. И запах, который не казался таким уж неприятным. По спине снова побежали мурашки.
- Пойдем, - вейг дернул подбородком в сторону терема.
Пришлось оставить Тайку и подняться по высоким ступеням. Внутри было жарко натоплено и даже сильнее, чем снаружи, пахло жиром и потом. Терем был двухэтажным, внизу располагалась просторная горница, наверх вели широкие дубовые ступени. В углу рядом с глиняной печью сидела, укрывшись медвежьей шкурой, миниатюрная женщина. Тонкие пальцы шустро скользили по вышивке, и я даже залюбовалась в первый момент. Мастерство всегда вызывает уважение, даже если мастерица - вейгчанка.
Кёниг обратился к женщине, и она подняла голову, улыбнулась ласково. Жена что ли? Дарон продолжал говорить, должно быть, рассказывал про меня и Кирнона, и во взгляде женщины любопытство сменилось жалостью. А я чуть не улыбнулась, как Тайку. Нечего меня жалеть! Себя еще пожалеешь, когда зараза доберется и до кёнигской спальни. Я уже точно решила для себя, что лягу с вождем. Его красота и мой страх ничего не меняли. Я пришла к Храссам с целью и не собиралась отступать.
Женщина отложила пяльцы и встала, протягивая мне руку. Касаться ее я, разумеется, не стала, только плотнее закуталась, хотя и без того жарко было, аж пот проступил. Но она не обиделась, улыбнулась мягко, понимающе и поманила за собой на второй этаж. Там была еще одна комната, просторная, богато украшенная, судя по нарядному оружию на стенах - спальня самого кёнига. Посередине стоял укрытый шкурами топчан, другие шкуры устилали пол: медведь, волк, куницы.
Жена кёнига заговорила, кажется, спросила, как зовут, и сама представилась - Веска. Я пыталась хмуриться и дичиться, но с каждой минутой чураться ее становилось все труднее. Веска, хоть и не такая красивая, как ее муж, все равно казалась удивительно симпатичной, открытой. Глядя на нее, было сложно представлять страшных воинов, несущихся по лесу с железными топорами и убивающих всех, кого догонят. Может, она не из племени Храссов пришла и не знала ничего о набеге?
Она продолжала рассказывать, объяснять. Стянула шкуры с топчана и бросила на пол в углу, показала туда, потом сложила ладони у щеки, мол, спать здесь будешь. Я кивнула. Не выдержала и сбросила плащ, уж больно жарко было. Веска улыбнулась и подвела меня к окну, откинула ставень.
Кирнон и хромой вейг по-прежнему ждали у крыльца. Один глядел хмуро и то и дело огрызался на подначивания, второй ни на что не обращал внимания. Вокруг собирался народ, и некоторые откровенно скалились и отпускали грязные шуточки - не надо было знать языка, чтобы понять. У меня начали гореьь уши. И не только. Волей-неволей вспоминалось, как нашел нас кёниг. Неужели теперь судить соплеменника станет?
Дарон неторопливо вышел из терема, бросил несколько взглядов по сторонам и заговорил. Красиво так, неторопливо и выразительно. Даже я заслушалась, хотя понимала лишь одно слово из десяти. Но, кажется, говорил кёниг об опозоренном роде и нарушенном приказе. Веска рядом слушала затаив дыхание. И во взгляде ее такая любовь светилась...
Наверное, и мне передалось. Стоило отвернуться от нее и снова глянуть на кёнига, и словно другой человек представился. Не Айну-злодей, а величавый вождь, честный, могучий, который днем суды судит и воинов за собой ведет, а ночью обнимает и любит так сильно, что косточки сладко хрустят. Как же, интересно, Веска, такая маленькая, хрупкая, с ним на топчане под шкурами спит? И не больно ей?
А может, и больно, да только разве ж кёнигу откажешь? Такой не спросит: поймает за косу, прижмет к стенке, а то и рот рукой зажмет, чтобы не кричала. Пришлось обхватить себя руками, чтобы не дрожали: перед глазами стояла такая ясная картинка! Только не Веску кёниг прижимал, а меня.
Дарон закончил говорить, и из собравшейся толпы вышли два воина, ухватили Кирнона за руки, развернули спиной к вождю. Хромой снял с пояса плетку, какими вейги лошадей обычно погоняют, примерился. Плетка свистнула и легла промеж лопаток Кирнона, тот дернулся, но смолчал. Хромой ударил снова, чувствовалось, что бил сильно, не щадил. После третьего удара на рубахе вейга даже кровь показалась, но кричать он стал только после дюжинного. Сначала рычал, хмыкал, выдыхал громко, потом вскрикнул раз, другой - и уже не замолкал.