Потом сказал что-то. Слово было незнакомым, но я тут же поняла - «оближи».
Не выпуская члена изо рта, я несколько раз обвела головку языком, чувствуя, как мягкая плоть снова наливается силой. Внизу живота опять приятно заныло, и на этот раз я не стала сдерживаться - застонала в голос. Из-за шума в ушах я не слышала, как Веска поднялась по лестнице.
Дарон услышал и отстранился. Я попробовала его удержать: еще немножко! Я была на самом краю! Он усмехнулся и несильно шлепнул меня по щеке. Отходя, сказал что-то, кажется, упомянул Кирнона.
Стоило Веске показаться в дверях, он тут же потянул ее к себе, пальцы быстро забегали по шнуровке платья. Так вот, для чего ему понадобилась я! Хотел доставить удовольствие жене, умнице старательной. Наверное, мне должно было быть обидно. Может, и было, я не знаю. Сознание затопило лавой чистой похоти. Платье внизу, должно быть, промокло насквозь, но я уже не могла остановиться, не могла не смотреть, не слушать!
Стянув верхнее платье и нижнюю льняную рубашку, Дарон заставил Веску упереться руками в топчан, а сам встал сзади, по-прежнему одетый, лишь из прорези в штанах торчало вновь готовое любить мужское достоинство. Кёниг провел рукой по промежности Вески, потом сжал ее бедра и резко вошел. Веска охнула, зажмурилась... А я снова поймала на себе взгляд Дарона, блестящий и пьяный, как после нескольких кружек медовухи.
Мы долго не отрывались друг от друга. В этом было что-то сумасшедшее. Дарон касался только Вески, двигался в ней, но я чувствовала, будто его плоть входит в мое лоно. Веска стонала, хныкала - ей действительно было больно. Но я ощущала лишь захлестывающее разум удовольствие. И почему-то знала, что мне бы больно не было, что со мной Дарону не пришлось бы сдерживаться. Со мной он смог бы забыться, выплеснуться до конца...
Я снова задрожала, окончательно теряя контроль. И как бы сильно ни закусывала губу, а стона сдержать не смогла. Впрочем, Веска его не услышала за собственными сдавленными криками. Зато Дарон услышал и тоже вздрогнул. Задвигался быстрее, резче, почти не обращая внимания на то, что причиняет боль жене. Через мгновение, он замер, закрыв глаза, впившись сведенными судорогой пальцами в плечи Веске. Та больше не кричала, а только дышала хрипло, приходя в себя.
Я не удержалась. Скользнув в последний раз по чувствительному бугорку между ног, вытащила руку и, не открывая взгляд от Дарона, облизала пальцы. Он неотрывно следил за каждым моим движением как зачарованный и очнулся, лишь когда Веска повернулась слегка, пытаясь лечь. Тогда он наконец отвел взгляд, помог жене взобраться на топчан - ноги ее плохо слушались. В мою сторону Дарон явно старался больше не смотреть, и я могла вволю полюбоваться, пока он раздевался и укладывался рядом с Веской.
Лучина догорела и погасла. Стало совсем темно, и теперь я могла лишь слышать дыхание мужчины и женщины, с которыми делила комнату. Оно было ровным и спокойным, даже у Вески, но я почему-то знала, что Дарон не спит.
И тоже долго не могла уснуть, ворочалась, все еще трепещущая, неудовлетворенная. Но трогать себя больше не решалась. Ведунья была права, это ничуть не притупляло жажду.
Глава 5
Я все-таки уснула, а когда проснулась, ни Вески, ни Дарона в спальне было. Топчан был аккуратно застелен, ставни прикрыты - наверное, Веска оставила, чтобы меня не разбудить. Я потянулась и выбралась из-под шкур. Платье после ночи было мятым, особенно сзади чуть ниже спины. Произошедшее прошлым вечером вспоминалось смутно, как бред во время лихорадки.
Распахнув ставни, я вдохнула поглубже прохладный воздух. Нужно успокоиться. И суток не прошло с тех пор, как я приняла на себя проклятье, а уже руки тянулись к светнице. Но нельзя, надо потерпеть. И поменьше думать о том, каким было на вкус семя кёнига. Лучше бы сообразила, как сделать так, чтобы в следующий раз он не Веску полез обнимать, а меня.
Я спустилась вниз и нашла жену вождя все в том же углу горницы, что и прошлым днем. Она сидела, снова тихая и спокойная, и вышивала. Произошедшего ночью словно не было, и будто не она стенала надрывно от слишком щедрых ласк мужа. При виде меня она улыбнулась и тут же отложила рукоделие, засуетилась, вытаскивая из печи горшок с очередной кашей. Служанок у них тут нет что ли? Почему жена кёнига прислуживает какой-то лесной фьори?
Впрочем, оно и к лучшему. Получив миску с кашей, я удержала Веску, когда она собралась убрать горшок, и попросила налить еще одну. Жестами объяснила, что хочу отнести ее Тайку. Кажется, Веску тронула моя забота о соплеменнике. Она тут же кивнула, принесла новую плошку и даже кусок хлеба отрезала, потолще. Оставив свою порцию стыть в горнице, я вышла на крыльцо.