- Скажи лучше, чего намерил-то?- спросил Шебаршин, самый молчаливый из всей компании.
- Грунт 50 рентген, асфальт примерно 20, - лениво сказал Володя. - А вот воздух - сто.
Кажется, машину слегка тряхнуло, потому что все вздрогнули одновременно и квадратными глазами уставились на Климчука.
- Сто миллирентген, - садистским тоном объявил Климчук,- в городе между домами, думаю, будет меньше.
Все опять рассмеялись. Отец зачем-то открыл кофр кинокамеры, щелкнул замком:
- Может уже закроем лекцию и поедем?
- Куда изволите?- шмыгнул носом Климчук. - Направо дорога на станцию, налево, через путепровод, - Припять.
- В город,- решил отец.- Немного поснимаем, там посмотрим.
Никто не возражал. Стартёр молодецки взвизгнул и двигатель запустился молниеносно.
- Движок - зверь, - гордо сказал Климчук,- ребята в Киеве перебирали. И машинку хорошо почистили от "грязи".
- Хорошо, хорошо, а три рентгена вынь да положи,- сердито сказал Лельченко.
- Так это сегодня на трассе насобирали, пылюки-то сколько, - обиделся Володя.
"Рафик" тронулся и стал быстро набирать скорость. Асфальт был добротный, советский, ни ямок тебе, ни трещин.
Через пару минут мой взгляд уперся в красивую вывеску с правой стороны шоссе: "Чернобыльская АЭС им. Ленина". Вдали, наверное, километрах в трех, среди крон деревьев, был хорошо различим знакомый по репортажам программы "Время" ослепительно-белый комплекс атомной станции. Его окружали ажурные мачты распределительных ЛЭП, по которым давно не бежал ток. А вот и он - пресловутый библейский зверь двадцатого столетия - разрушенный реактор четвертого энергоблока. Вентиляционная труба и, рядом, безобразная чернота конструкций снесенного взрывом машзала, скрывающая жерло реактора.
"Рафик" слегка сбросил скорость. Негромким, таким родным для уха звуком жужжала 16-миллиметровая кинокамера отца. Телекамера Шебаршина работала бесшумно. Все как-то виновато молчали.
Вдруг микроавтобус резко свернул влево и, исполинское атомное чудовище, порождение гения и безумства человека, исчезло из вида. Замолчала и камера.
- В Припять, так в Припять,- невнятно пробурчал Климчук, вновь набирая скорость. Стрелка спидометра подползала к сотне и останавливаться на достигнутом явно не собиралась. "Рафик", как пришпоренный, влетел на мост.
- Давай, гони, гони, родной, - тихо сказал Лельченко,- поганое место, ребятки.
- Здесь облако взрыва прошло, вы рассказывали,- я приподнял респиратор. - Вова, можешь померить - сколько здесь?
- Щас, вот отпущу баранку, остановлюсь и буду мерить,- взорвался Климчук, - Вон у тебя свой ДКП, меряй, измеритель ты хренов!
Я вытащил из кармана свой ДКП-50, дозиметр в виде авторучки. Утром такой получил каждый, уже заряженный.
В окошке дозиметра тонкая константановая нить невозмутимо держалась на нуле. Я задышал ровнее. Тем временем "РАФ" благополучно миновал путепровод.
- А правда, сколько на мосту светит? - заинтересовался Шебаршин.
-Много, - глухо сказал Лельченко, потирая пальцами виски.
- В первые дни шкалило за тыщу. Но мост регулярно моют, теперь гораздо меньше.
Николай Григорьевич потянулся к термосу и вновь монотонно и мрачно заговорил:
- Здесь в первый день трое пацанят погибли. Ну, школьники. Выехали на велосипедах на мост - смотреть, как четвертый блок полыхает. А ночью над мостом прошла труха реакторная, мать его! Светило страшно. Да и сам реактор стрелял, как из пушки, нейтронами, гамма-лучами и черт знает чем еще...Вот пацаны стояли и смотрели, пока им плохо не стало. Так на асфальт и попадали. Привезли их в санчасть - каждый по 2500 рад схватил. Ничего сделать не смогли. Черные стали, как угли. Ядерный загар значит.
-Что дальше было?- спросил я.
- А ничего не было. В цинковых гробах закопали,- Лельченко отвернулся.
Я похолодел и вновь натянул респиратор. Шебаршин и отец подавлено молчали.
Лишь на Климчука рассказ Лельченко не произвел никакого впечатления, он уже и наслушался, и насмотрелся всякого. Наоборот, Володя весьма жизнерадостно хохотнул - в зеркале от него не укрылся тот факт, что я вновь положил выше колен свой верный "ФЭД", четвертую модель, мечту юного фотографа.
В следующее мгновение микроавтобус остановился.
- С приездом нас,- торжественно объявил Володя,- Припять. Проспект Ленина. Перекур?!
"Было бы неплохо". Мысль мелькнула в голове и с сожалением распрощалась. Сигареты "Золотой пляж" и коробок гомельдревовских спичек были изъяты батькой еще в аэропорту Симферополя. В качестве компенсации был выдан щелчок в лоб.
Впрочем, Климчук закуривать и не собирался. Первым делом он приспустил стекло и вытащил "за борт" датчик радиометра. Водил по воздуху, глядел на стрелку, пересчитывал чего-то в чего-то и, наконец, объявил:
- От 40 до 60 миллирентген воздух. Выходим, купаемся, загораем! Одно из самых чистых мест в городе. Я его еще на прошлой неделе приметил. Пока ветер не с площадки, хрюкальники всем можно снять!
Обстановка сразу разрядилась. Все вышли из салона размять ноги. Володя кинулся к "Рафику" и, сунув руку в бардачок, извлёк на свет божий круглую металлическую коробку. Внутри оказалась мятая пачка сигарет "Прилуки". Климчук закурил, а я сглотнул слюну. Просить сигарету при отце было нереально.
Кроме Володи, курящим оказался еще и Лельченко. На правах старшего он вытянул сигарету из пачки без спросу.
- А зачем коробка?- заинтересовался я.- Чтобы лучи не проникли?
- Именно. Как это ты только догадался?- съехидничал Климчук.- Табак, он, брат, абсорбирует из воздуха всю "грязь". Вон точно, как твои патлы под беретом. Потом придется башку мыть и стричь " под канадку". Как минимум.
- Не буду,- мрачно буркнул я, - под беретом же...
Отец и Шебаршин препирательств не слушали. Схватив камеры, они понеслись через площадь к ближайшему скверу, над которым возвышалось колесо обозрения.
- На дозиметры всё же поглядывайте,- прокричал им вслед Лельченко.
Кстати, дельная мысль. Я достал из кармана свой ДКП. Посмотрел на волосок...
Что-то как-то тоскливо задвигалось в желудке. Увидев мой застывший взгляд, Климчук перестал балагурить. Подошел ко мне. Я молча протянул ему дозиметр.
Нитка показывала два рентгена...
Глава третья
Несколько секунд Климчук смотрел в окуляр дозиметра. Задумчиво тёр подбородок.
-Два рентгена, два рентгена, откуда им взяться, им взяться откуда?
Он несколько раз повторил эту фразу. Потом направился к машине и в очередной раз полез в свой бездонный бардачок. Что-то лязгнуло и щелкнуло. Потом Володя положил мой дозиметр себе в карман. Потянулся за коробкой радиометра с датчиком и потащил его ко мне:
- Ну, давай понюхаем профессиональным прибором.
Я стоял в позе истукана, слушая звон в ушах и частое биение сердца. Слегка щипало глаза, смотревшие вдоль улицы на роскошное здание горкома партии, немного першило горло. Иные признаки радиации не ощущались.
Датчик радиометра уткнулся в щитовидку. Щитовидка испугалась и хотела спрятаться где-то в горле, но датчик упорно нащупал её и прижал чуть не к подбородку.
- Ооо,- радостно сообщил Володя,- практически ноль. Железа сытая, недаром тебе скормили мешок таблеток йодистого калия. Так что теперь наш фирменный чернобыльский йод-131 ей кажется невкусным!
Датчик, тем временем, жил какой-то своей жизнью - он прополз по синему х/б комбинезону и, ничем не заинтересовавшись, упёрся в пупок. Мгновение подумал, вознамерился было прокатиться вдоль молнии брюк, но деликатно отпрыгнул в сторону.