— Я думал ты даже не наяриваешь сам себе, не то чтобы укуриваться всякой дрянью, — взмахнул руками южанин, — или все-таки тебе бывает скучно и одиноко?
Лаури усмехнулся в бороду, лукаво улыбаясь и глядя на Моргана снизу вверх.
— У меня нет недостатка в женском внимании, если тебе интересно.
— Как-то не заметил, — фыркнул пират. — Принцесса и та тебе не дала.
Ниссен холодно прищурился, но быстро догадался, что его пытаются подначивать. Что ж, играть, так играть.
— Видишь ли, Мортимер, в обязанности сейдмана входит не только лечение всяких хворей, — издалека начал Лау, — но и инициация.
— Слыхал я это, — Браун скрестил руки на груди и вскинул брови, чувствуя свое превосходство над белобрысым, — Принцесса сказала, ты в этом мастак. Что, учишь юных северянок, как понравиться юнцам?
— Не совсем. Скорее помогаю им стать женщинами.
Осознание, что пират был весьма далек от истинного значения обряда окатило его ледяной водой, да еще и этот бородатый увалень хитро лыбится во всю ширь, словно только что поимел капитана Брауна как последнюю сучку.
— За месяц это две-три девушки. Могут приводить и чаще, но подготовка к этому весьма утомительна, — продолжил ухмыляющийся норманн. — Иногда приходят и те, кто хочет зачать дитя, но не могут.
— А потом по деревне бегаю белесые норманята?
— Сомневаюсь, что у меня есть дети. Я лишь проводник силы и воли Фрейра, — Морган чувствовал, что знатно сел в лужу, но виду не показывал.
— То есть ты трахаешь чужих баб, а тебе за это спасибо говорят?
— Можно и так сказать.
По вытянувшемуся лицу пирата можно было понять, как он ошибся в попутчике.
*
Нордлиге раскинулся большей своей частью на побережье огромной бухты, разросшейся как мох на камне, вдоль фьорда. По сравнению с ним Исбиткант действительно был деревенькой, в которой до сих пор царило средневековье. Каменные дома и стеклянные шары фонарей говорили о том, что город действительно процветал, а большое количество стоящих у причалов кораблей только подтверждало это, да и люди тут были одеты иначе. Привычнее для пиратского глаза.
Белобрысый шаман тут же ссутулился, промрачнел и насупился, словно пытался скрыться от любопытных глаз, а вот Морган едва не сиял.
— Ты чего такой кислый? — Браун присвистнул проходящей мимо девушке, которая лишь горделиво фыркнула, вздергивая аккуратный носик.
— Не люблю это место, — норманн передернул плечами, — на меня здесь смотрят как на белую ворону…
— Так ты она и есть, — гоготнул южанин, — да и не в людях дело. Верно?
Шаман поджал губы, рыская взглядом по толпе, которая текла по улице, словно лавина. Моряк заинтересованно вскинул бровь, глядя на мужчину, который едва не шипел на прохожих, но спокойно шел по дикому лесу. И правда, дикарь.
— У меня нет документов, — глухо буркнул Лаури, натягивая на стянутые в хвостик волосы капюшон.
— Ха, делов-то! У меня их тоже нет, — ловкое движение руки в чужом кармане, и на широкой смуглой ладони пирата лежит чей-то кошель, — так свободнее.
Ниссен пораженно смотрел, как Морган беззастенчиво пересчитал чужие деньги и спрятал их в карман сюртука, заговорчески подмигнув сейдману.
— Рот закрой, а то плюнет кто-нибудь, — южанин приобнял его за плечи и потянул за собой. — Идем, надо обдумать план действий.
По дороге в ближайший приличный трактир Браун успел обчистить еще пару человек, стащить бутылку сидра и облапать продажную девицу, которая любезно указала мужчинам направление после пары монет и звонкого шлепка по заднице.
Трактир, на удивление, был просторным и чистым; либо сказывалось время — позднее утро, либо тут действительно всегда было убрано, а посетители не надирались до поросячьего визга. Изрядно повеселевший Морган облокотился о стойку, перекатывая по пальцам монетку, Лау же продолжал сверкать глазами из-под капюшона.
— Что господа желать? — с явным норманнским акцентом озвучил белесый трактирщик с квадратной челюстью. Южанин невольно сравнил шамана с этим малоприятным типом, подмечая, что белобрысость первого казалась весьма гармоничной и естественной, нежели бесцветные ресницы и теряющиеся на одутловатом лице брови второго.
— Чего-нибудь съедобного, промочить горло и постель на ночь, — золотая бляшка танцевала в ловких пальцах Моргана, что сейдман не успевал следить за ней.
— Одну на двоих? — сально улыбнулся норманн, который тут же пожалел о сказанном, потому что пират шарахнул кулаком по стойке и схватил трактирщика за грудки. — Виноват! Прошу простить, народ сюда всякий заходить, мы уже привык к странным гость!
Лаури опасливо покосился на дверь, мимо которой, как назло, проходили городничие.
— Ты меня правильно понял, любезный, — рыкнул южанин, отпуская мужика и оставляя на стойке монету.
Комнату им выделили под самой крышей, зато светлую и раздельными спальнями, которые перегораживала тонкая стена с запирающейся дверью. После сытного обеда Морган разлегся поверх одеяла, сцепив руки за головой, а сейдман удобно устроился в одиноком кресле, которое, по всей видимости, из страха собственноручно тащил трактирщик.
Жаркое из теленка и пинта эля сделали свое дело, и теперь Морган чувствовал себя почти человеком.
— Итак, какой у нас план?
— У нас? — норманн удивленно поднял брови. — Я думал, после прибытия в Нордлиге каждый будет сам по себе.
— Смеешься? Тебя чуть в собственном доме не пришибли, а тут город! Нет, тут за тобой глаз да глаз нужен.
— С чего это такая забота? — подозрительно прищурился Лаури, подаваясь вперед и упираясь локтями в колени. Браун цыкнул и покачал головой.
— Видишь ли, Снеговик, я человек благородный и знаю цену словам и поступкам. Ты меня спас, а потому за мной должок.
— Напомню, что ты избавил меня от участи быть сожженым заживо, так что — мы квиты.
По спине морского волка пробежал неприятный холодок. Дело — дрянь, нельзя отпускать норманна, нельзя! Ни в коем, мать его, случае! В голове пирата закружились мысли, как листья на ветру, но все варианты были надуманы или крайне нелогичны, а потому его гениальный план стал давать трещины и ползти по швам.
— Хорошо, — Морган сел на постели, — а что ты собрался делать? Сушить травки и трахать девах тут уже не выйдет, здесь другие законы.
— Хотел пойти к аптекарю или врачу в ассистенты, — просто пожал плечами Ниссен, — я многое знаю и умею, а они образованы. В конце концов, рабочие руки везде нужны.
«Каков умник! Все-то он везде просчитал», — раздраженно подумал южанин. Мужчина зыркнул на сейдмана исподлобья, пытаясь понять, как же дальше быть. Белобрысый снова откинулся в кресле, прикрывая глаза и пряча ладони под мышки. Пират уже не единожды замечал за ним это жест, когда норманн был спокоен и расслаблен.
— А если этот твой Филипп найдет тебя и здесь?
— То его быстро отправят в лечебницу для душевно больных, — опущенные ресницы дрогнули, но глаз Ниссен не открыл. — Он, потому-то, отсюда и сбежал в нашу глушь, что там его никто не тронет, а здесь…
— А другие?
— Мортимер, не создавай проблему там, где ее еще нет. Я не собираюсь на каждом углу кричать, что я жрец и умею общаться с богами, а травников-знахарей тут достаточно. Думаешь, аптекари сами лазают по оврагам, выкапывая очередной корень или собирая цветы для масел? Мне будет просто затеряться, да и людей здесь больше, чем в Исбитканте, вряд ли меня кто-то узнает.
— Ну да, — буркнул южанин, — вы бородатые и белобрысые — все одинаковые.
Лаури расплылся в улыбке, открывая лукавые глаза.
— Мать говорила, что я похож на отца, а он не был норманном.
— Ага, — протянул пират, цепляясь за любую сказанную фразу, чтобы хоть как-то убедить шамана остаться, — значит, ты полукровка?
— Да, но отец тоже был жрецом, так что у нас это семейное, — разговор стремительно заходил в тупик, — Если только он еще жив…