— С Исбитканта, — шаман удивленно захлопал ресницами.
— Странно, — фыркнул городничий, — Вроде под боком у нас, а без личной грамоты[9]. Или ты сейдман?
Ниссен слушал и не верил собственным ушам, Штейн же удовлетворенно улыбнулся, глядя на вытянувшееся лицо беловолосого земляка, и взял в руки ритуальный нож.
— Мне про вас бабка рассказывала. В вас, вроде как, кровь Ванов течет, и не люди вы вовсе. Живете в лесах, помогаете всем, кто попросит, а сами гордые, что никогда помощи ни у кого не спросите, — городничий положил клинок обратно и огладил уже подсыхающий букет из трав и кореньев, — Но вот гляжу я на тебя, и понимаю, что не гордые вы, а наивные. Мир стал хуже, а люди — и подавно.
Норманн тяжело вздохнул, откидываясь в кресле. Ему бы отпустить этого белобрысого недотепу, но уж больно подозрительно он выглядел для остальных — без документов, зато с полным кошельком золота и ножами за пазухой. Да как назло, недавно кто-то прибил старую Улльден и обнес ее халупу. Нет, ему было не жаль, бабка, как говорится, гадила всем без разбору от недалекого ума и подкравшегося маразма. А еще, по слухам, прятала она в своей покосившейся хибаре золото…
— Звать как?
— Лаури. Ниссен.
— Ниссен, — выдохнул Штейн, — грамоте обучен?
— Да.
— Тогда пиши…
Офицер не успел договорить, как в кабинет влетел раскрасневшийся Ганс, придерживая сползающую на затылок шляпу и пытаясь отдышаться.
— Ну что опять? — устало вздохнул старший городничий, оборачиваясь на задыхающегося подчиненного, который едва не висел на двери и пытался ослабить воротник кителя.
— Там… это… к Вам…
— Герр Штейн сейчас очень занят! — донеслось из коридора, а мокрый юнец и вовсе нехорошо побледнел. И было от чего, спустя пару мгновений на пороге кабинета во всей красе появился высокий и широкоплечий морской офицер с Континента. Лаури не разбирался в знаках отличия, но, судя по тому, как вытянулся перед незнакомцем младший городничий, перед ними стояла весьма значимая персона. Мужчина еле заметно кивнул Гансу в сторону выхода, а тот, кажется, только этого и ждал, потому что рванул из кабинета, словно камень из пращи.
Моряк грациозно закрыл за ним дверь и развернулся к сидящим лицом. Ниссену сразу показалось знакомым, как двигается этот человек, а когда он увидел, кто же явился в участок, то челюсть сейдмана поспешила присоединиться к содержимому сумки на столе городничего.
В отутюженном темно-синем кителе с серебряными пуговицами и вышивкой в виде якорей и корон на эполетах стоял не кто иной, как Морган, который сейчас не был похож на заросшего разгильдяя, коим был еще с утра, когда Лау уходил из трактира. Гладко выбритое загорелое лицо пирата имело самое чопорное выражение, на какое он вообще был способен. Длинные темные волосы, которые обычно напоминали мочало, вымыты и собраны в низкий хвост, а из многочисленных побрякушек осталось только массивное кольцо на правой руке. Браун стянул с головы расшитую серебром треуголку и доброжелательно улыбнулся Штейну.
— День добрый, господин старший городничий, — мурлыкающим тоном поприветствовал его южанин, бросая на Ниссена мимолетный взгляд. Лаури продолжал пораженно разглядывать попутчика.
— День добрый, — Штейн поднялся с места, сверля гостя настороженным взглядом, — чем обязан столь важному визиту?
— О, право дело, я здесь не официально, давайте обойдемся без всех этих… формальных раскланиваний, — поморщился Морган, а сейдман от напряжения едва не принялся хихикать и похрюкивать, — дело, собственно, вот в чем. Как Вы знаете, в Норвии сейчас развернута активная кампания по истреблению пиратства, согласно приказу от 2 июня 1794 года[10], подписанного объединенными силами Королевств Германы, Галлии, Альвионского союза и Балтией[11]. А я, как действующий офицер под командованием адмирала Скарборо, являюсь одним из тайных агентов Софийского союза.
— Проще говоря, кротом, — упростил городничий, слушая витиеватые речи пирата. Южанин мимолетно хмыкнул, оглаживая пальцами треуголку, которую все это время чинно держал в руке.
— Знаю, Вам это не по душе, а дай волю так вообще бы прикрывали их. Но я здесь не за этим, Нордлиге вне моей юрисдикции.
— Так какого ляда Вы, любезнейший, чьего имени я даже не знаю, передо мной здесь как соловей заливаетесь? — на лице норманна заходили желваки. И если Лау тогда хотя бы надеялся на то, что отделается от всего случившегося малой кровью, то сейчас пират явно играл против него.
— Ох, моя оплошность, прошу простить. Капитан Морган Джеймс Браун, офицер малой эскадры Альвионского флота под командованием адмирала Маркуса Скарборо. И здесь я, — мужчина взглядом указал на остолбеневшего от такого виртуозного вранья шамана, — вот из-за него. Этот чумазый болван — мой переводчик, я нанял его, так как не силен в местных диалектах, а в Бьорненвинкель[12] не говорят на Всеобщем.
На этой фразе Ниссен подавился воздухом и стал захлебываться кашлем, пытаясь не выдать крайнюю степень удивления и не спалить весь этот театр одного актера к чертям собачьим. Штейн, заподозрив неладное, внимательно посмотрел на кашляющего норманна, затем на разодетого пирата.
— Могу я взглянуть на документы?
— Конечно, — ловким движением Браун выудил из-за пазухи кожаный сверток с печатью Софийского союза, которую Лау мельком видел еще в Исбитканте на вымпеле одного из кораблей. — Все как нужно: бумага, удостоверяющая личность, морская грамота первого разряда и подпись с печатью самого адмирала.
Старший городничий внимательно разглядывал бумаги, то и дело зыркая на Лаури, который уже окончательно перестал вникать в происходящее.
А может, Морган никакой и не пират? Может, он, и правда, сдает пиратские банды военным морякам? Но все сомнения Ниссена развеялись, стоило ему взглянуть на безразличное лицо Брауна, который лукаво подмигнул сейдману и украдкой показал язык.
Штейн шумно выдохнул, откладывая бумаги в сторону и переводя растерянный взгляд на Лаури. Городничий был крайне озадачен, ведь теперь перед ним сидел не абы кто, а помощник тайного агента морского союза нескольких держав.
«Везучий парнишка…», — подумал про себя старший городничий, сворачивая гербованные бумаги с геральдической печатью и витиеватой росписью адмирала.
— Не смею задерживать, господа.
*
Непривычно было смотреть на чистого и накрахмаленного Моргана, когда норманн был похож на поросенка. Несколько часов, проведенных в участке, чище его тоже не сделали, благо хоть в кандалы не заковали.
— Я ж говорил, что за тобой глаз да глаз нужен, — пират водрузил на голову треуголку, поправил ее и чинно зашагал прочь от казенного двухэтажного дома. — То побьют тебя, то скрутят. Как еще до своих лет дожил?
Лаури шел как во сне, не веря в произошедшее с ним за эти несколько часов. Пират же сиял, как начищенный медный пятак.
— Да ладно, расслабься, я ж тебя вытащил. Так что, ты мне теперь должен.
— Кстати, как тебе это удалось? — люди невольно обращали внимание на столь колоритную пару, особенно на южанина, чьи рубашка и штаны могли соперничать по белизне разве что с первым снегом.
— Это моя маленькая тайна, — подмигнул южанин. — Моя и милашки Дэгни.
— Ты что, спер офицерскую форму? — челюсть норманна вновь грозилась потеряться где-то в районе земли, а Браун так резко остановился, что Ниссен в него едва не влетел.
— Эй, не засри?! Нет, я ее одолжил, поэтому вернуть надо как было, пока этот тюфяк не проспался.
— А бумаги? Грамота?
— Мы свалим отсюда быстрее, чем нас хватятся.
— На чем?!
— Расслабься, Снеговик, у меня все на мази, — почти оскалился Морган.- И у тебя наверняка есть вопросы поинтереснее, дэ?
Беловолосый шаман смотрел на этот образец вранья и отсутствия совести, и у него появилось просто дикое желание сбить с того хоть часть спеси.
— Ты серьги что ли снял?
— Чего, — довольное лицо пирата моментально вытянулось, а в глазах зажглось непонимание.