— Что? — возмутилась Радка, но Мейнгрим сильнее дернул её за руку, и она прикусила язык. Это с Евой он мог швырять в неё магией тарелки и не попадать, но она же не думала, что он и впрямь промахивается? Здесь он просто скинет её в портал, который нигде потом не откроется, а сам скажет, что так и было. И гадина Роза первая подтвердит это.
— Именно, — буркнул Мейнгрим, ослабив хватку. Кажется, она произнесла это вслух. — Гадина Роза может что-то сделать со Скарбимежем… как сделала что-то с твоей подругой.
— Ты уверен, что это она? — распахнула глаза Радка и дернулась из рук мужа. К счастью, он держал её крепко.
— Или она. Или нет, — криво улыбнулся муж. — Одно из двух. Но я теперь точно уверен, что она что-то знает. Будь с ней аккуратнее, сколько я могу тебя просить. Я не могу сейчас тебя потерять.
— Хорошо, — бывает так, вроде бы говорят тебе приятное, а на душе становится гадко из-за одного-двух лишних слов? Вот Радке стало именно так гадко. «Сейчас». Нет, она не обманывалась, будто Мейнгрим её любит или всерьез дорожит ей, он вообще волновался только о Еве, да о Скарбимеже, но до чего обидно понимать, что это никогда не изменится. И она не станет достойна даже уважения мужа. Большего ей и не нужно. В конце концов, для неё важнее всего то, что она уже в магическом городе, как и Фабиуш.
— Вот и умница, — Мейнгрим словно подслушал её мысли, тоже помрачнел и наконец отпустил. Радка поспешно выскользнула из-за портьеры и затерялась среди гостей. Удивительно, на что способно красивое платье и искусный парикмахер. И вот уже её откровенная некрасивость не бросается в глаза, и пусть она не блистает как Янка, но Янки тут и нет. Янки нигде нет… И, наверное, только её родители и Радка еще думают, что она жива.
Глава 41
После приема Радка рассчитывала поскорее избавиться от общества супруга, чтобы не поссориться еще больше, но у него были другие планы.
— Зайди в мой кабинет, пожалуйста, — напряженным голосом произнес он, едва они вернулись в поместье. И это при том, что до самого дома он не проронил больше ни слова, позволяя Радке общаться с кем ей заблагорассудится. Она даже успела познакомиться с Барвинком, которого ей представила счастливая Оршула.
Барвинок оказался совсем юным мальчиком, не старше Венека, но вот глаза у него были неприятные и куда более колючие, чем у Мейнгрима. В чем-чем, а во взглядах Радка научилась разбираться! Так что ничего удивительного не было в том, что она постаралась поскорее избавиться от необходимости поддерживать беседу с этими двумя. Если уж на то пошло, с Оршулой они даже не были приятельницами. А Патрыся зря завидует подруге. Хотя… может, это всегда видно только со стороны? Она тоже завидовала Янке.
А вот сейчас ей стоило побеспокоиться о себе, а не о Янке или Оршуле. Муж выглядел пусть спокойным, но до того мрачным, словно кто-то был при смерти. И Радка просто нутром чуяла, что это не он или Ева.
Да и то, что он сказал «пожалуйста», беспокоило едва ли не больше, чем необходимость зайти в кабинет, в который до сих пор её пускали от силы пару раз. Она, конечно, то и дело околачивалась рядом, надеясь разнюхать что-то полезное, но с тех пор, как дом её стал чувствовать, делала это всё реже.
Будь у Радки выбор, она бы отговорилась необходимостью зайти к Фабусю перед сном, поужинать — в доме Берхтов гостей не кормили, да и просто усталостью. Но они оба знали бы, что это были отговорки, а значит, они бы не сработали.
Так что она только кивнула и отправилась в свою комнату, чтобы снять плащ. К вечеру на улице стало сыро, воздух потяжелел, а изморозь исчезла, оставив после себя лишь влажные пятна и капли воды.
Обнаружив, что влага напиталась также в чулки и подол платья, Радка полностью переоделась в сухое и лишь после этого направилась в крыло мужа. Она бы еще потянула время, но всей кожей чувствовала, что за ней наблюдают. Был ли это дом или сам Мейнгрим — она не знала, но проверять не было ровным счетом никакого желания.
Мейнгрим уже ждал её, нетерпеливо прохаживаясь по комнате. Радка завертела головой, с любопытством разглядывая комнату. В прошлые разы она не интересовалась, что читает или чем увлекается Мейнгрим, всё внимание уделяя старой мебели или свежим подпалинам. Но именно здесь, по его собственным словам, он торчал с утра до вечера, и Радке было до ужаса интересно, чем он всё-таки занимался. Правда, сунуть любопытный нос в бумаги или хотя бы пройтись взглядом по корешкам ей помешал муж, остановившись прямо перед ней и пристально глядя в глаза так, что ей немедленно захотелось отвернуться.