Радка хотела было сказать, что странно было бы, если бы исчезнувшая Янка, которую он даже не помнил, беспокоила бы его больше, чем собственная молодая жена. Но прикусила язык, по опыту зная, что когда мужчина мнется и не может подобрать слов — жди беды.
— Это всё из-за крови, — наконец выпалил Мейнгрим. — Её быть не должно, но она настоящая. Как это могло случиться?
— Тут ты магик, а не я, вот и думай, — смутилась Радка. А она-то успела обрадоваться, что они закрыли эту тему!
— Ты не понимаешь, — Мейнгрим сел на постели и стукнул кулаком по подушке. — Единственный шанс для магика абсолютно наверняка передать свой талант наследнику, это выбрать нетронутый сосуд. В ином случае может передаться дар только другого рода, не передаться совсем или передаться оба…
Радка медленно соображала, такие штуки были не для неё. Но всё-таки до неё дошло, что имеет в виду Мейнгрим под «чистым сосудом» и со всей силы треснула его кулаком в плечо.
— Вот примерно так реагировали многие магессы, когда об этом стало известно. Они хотели быть во всем равными мужчинам, носить перчатку и уж точно не следить за своими связями больше, чем магики, — даже не поморщившись, пояснил он.
— Что-то на улицах не слишком много магесс с перчатками, — заметила Радка, тотчас остывая. Мейнгрим ведь не хотел сказать что-то плохое о ней лично, не так ли? У неё вообще есть сын, да и женился он не по своей воле.
— Да, — криво усмехнулся магик. — Это желание продержалось не у всех. Но дело не в этом. Просто в случае, когда магику всё-таки удавалось заполучить такую девушку в жены, он точно становился отцом магически одаренного ребенка, одним или двумя дарами — как повезет. Дар со стороны матери мог сопутствовать основному. В остальных случаях приходилось надеяться на удачу.
— Предположим, — Радка зевнула. Рассказ мужа навевал на неё скуку. — Зачем ты мне это говоришь?
— Зачем? — возмутился Мейнгрим. Он бесцеремонно сдвинул жену вбок и ткнул пальцем в несчастное пятнышко. — Не знаю как, но оно настоящее! Значит, если ты родишь мне ребенка, он будет синим магиком!
— Это хорошо? — неуверенно спросила Рада.
Всплески эмоций Мейнгрима по поводу детей её беспокоили. Она не понимала, из-за чего столько дум и волнений. Если будет ребенок, значит, будет — и в селах никогда не отказывались от очередного малыша, самым небогатым помогали вырастить всей улицей, а уж магикам вовсе нечего беспокоиться. Всегда есть теплая вода, много еды, да еще Ирены с их помощью — Радка бы даже голову не забивала этим. А если так не хочется возиться со спиногрызами, она и таких людей знала и немало, так вот же, цепочка на животе болтается, должна помогать. Но нет, Мейнгрим снова завел ту же песню, теперь он хочет детей и ей снимать цепочку, так что ли?
— Не знаю, — простонал Мейнгрим и закрыл лицо руками. — Если у меня родится сын с возможностями синего магика, он подвинет в наследовании Еву и её сына.
Радка рассмеялась. Больше всего ей хотелось снова ударить Мейнгрима, да посильнее, но только она точно знала — от этого Евы не станет меньше в её жизни, а просто так злиться можно было и без рукоприкладства.
— Не понимаю, как ты вообще позволил Еве выйти замуж, — сквозь смех проговорила она. — Ты же без её согласия и шагу ступить не можешь. Небось, запретила бы она со мной в постель ложиться, до утра бы в подземелье прятался.
Наверное, лучше бы она его ударила, потому как синий магик вздрогнул и отшатнулся.
— Я не обсуждаю с Евой личную жизнь, — наконец произнес он.
— Потому что её нет, — пробормотала себе под нос Рада, но недостаточно тихо.
Муж снова ударил по подушке.
— Ты не упрощаешь мне жизнь и выбор, — угрожающе произнес он, но, если он собирался так смутить Раду, то просчитался.
— Это тебе пусть Ева упрощает, — отмахнулась она. — Я тут для другого. Мне и так дел хватит: не позорить тебя, быть в меру послушной женой и, если удастся заделать наследника, родить его и воспитывать. Мелочи.
Это стало для Мейнгрима перебором. Он вскочил на ноги и прямо в одной рубашке выскочил в коридор, напоследок сильно хлопнув дверью.
— Ну и отлично, — пробормотала себе под нос немного разочарованная таким внезапным бегством мужа Радка. — Буду спать поперек кровати. И никто на меня глазеть во время сна не будет.
Несмотря на эти оптимистичные мысли, засыпала Радка тяжело. Огромная постель казалось пустой и неуютной, да еще некстати проснулась совесть. Мейнгрим и впрямь старался быть радушным хозяином и даже мужем. Во время церемонии он выглядел вполне искренним, а она опять всё испортила своим поганым характером. Чего ей стоило сдержаться? Она чужая ему, и, разумеется, он куда больше прислушивается к своей любимой сестре, и это не его беда, что Радке никогда не подружиться с Евой. Он вынужден отвечать за ошибки Манфреда, и вовсе не обязан терпеть её злые слова.