Алексей Максимович ответил на это в высшей степени интересным письмом.
«Тут, видите ли, дело в том, — писал Алексей Максимович, — что я никогда не забываю о себе — малограмотном парнишке 12–16 лет и неуклюжем парне 17—22-х… Знали бы Вы… сколько на путях моих я встретил замечательно талантливых людей, которые погибли лишь потому, что в момент наивысшего напряжения их стремлений — они не встретили опоры, поддержки. Вот отсюда и происходит мое отношение к «литературным младенцам», дважды родственным для меня — как люди с направлением к лучшему и как люди, желающие пойти путем, который мною уже пройден и снабдил меня известной долей опыта, которого у них — нет. Многим со стороны, — да, нередко, и мне самому — эта моя возня с «младенцами» кажется смешной, частенько я делаю ошибки, но — ведь ничего нет легче, как ошибиться в оценке человека… Однако нередко удавалось мне и правильно отгадывать истинную цену младенца. Это меня радостно удовлетворяет, а ошибок я — не боюсь, да прежде всего я сам и плачу за них.
Человек дьявольски хитрый, я пишу все это Вам… со скрытой целью повлиять и на Ваше отношение к «литературным младенцам». Уверенно ожидая появления в нашем мире крупнейших и даже гениальных художников, я не забываю, что Пушкин и Толстой были младенцами» (XXX, 73–74).
Каким благородством глубочайшего внимания к человеку, каким страстным ожиданием плодотворного развития его творческих сил проникнуты эти мысли Горького. Очень точно он в этом же письме называет свою любовь к человеку — «творцу всех чудес» — излюбленным своим ремеслом «и даже, может быть, искусством».
И не только сам Горький заботился о всех растущих и начинающих писателях, но и других литераторов заставлял заботиться о молодых, как это видно из письма к В. Я. Зазубрину.
Но не следует думать, что Горький возился с «тысячами литмладенцев», присылавших все свое, кое-как написанное. Вот его ответ «Литкружковцам г. Запорожья»:
«Присланные вами литературные опыты небрежностью и несерьезностью своею вызвали у меня впечатление шутки «от безделья». Я получаю сотни рукописей, гораздо более малограмотных, но в них всегда чувствуется искреннее стремление людей сказать что-то о себе и своим голосом. В произведениях ваших я этого не почувствовал… Подробной критикой таких опытов, как ваши, я не имею права заниматься, у меня нет времени для этого»{158}.
Широчайшая помощь Горького молодым писателям в течение четырех десятилетий войдет в историю нашей культуры как одно из ярких свидетельств его огромной и многообразной работы.
Сколько из среды этих «молодых» писателей, в свое время «младенцев», стало выдающимися писателями, сколько прославилось и сколько уже отошло от нас, завершив свое земное поприще…
С этой работой Алексея Максимовича можно — и то до некоторой степени только — сопоставить работу великого Салтыкова-Щедрина, который, редактируя журнал «Отечественные записки», воспитал целое поколение писателей.
В одном из писем к Н. К. Михайловскому Салтыков-Щедрин говорит: «Все знают, что я не наемный, а кровный редактор».
Таким «кровным редактором» был и Горький.
Как он был требователен, показывает такой случай. Писатель посылает ему свою книгу очерков и сообщает:
«Вот все, что я могу дать, большего не требуйте». Алексей Максимович, прочтя книгу, отвечал ему: «…Я Вам не верю. Мне кажется, что по какой-то причине Вы не хотите быть более щедрым. Вы как бы боитесь чего-то или — простите! — Вам лень работать… «Если можешь — должен!» Вы — можете, это Вами доказано, значит — Вы должны работать» (XXX, 440).
И Алексей Максимович предложил писателю тему новой книги.
Горький был очень взыскателен. Он браковал беспощадно, не давая скидок ни на молодость, ни на неопытность. Он требовал непрерывного ученья.
«Писателю невозможно быть энциклопедистом», — писал автор Горькому.
«Если это Ваше крепкое убеждение, — резко отвечал Горький, — бросьте писать, ибо убеждение это говорит, что Вы не способны или не хотите учиться. Писатель должен знать как можно больше. А Вы пытаетесь выговорить себе право на безграмотность».
И, сурово отчитав автора, Алексей Максимович в конце письма мягко убеждает:
«Мне думается, что Вы человек упрямый, волевой и что у Вас заметны признаки таланта. Может быть, Вы попробуете учиться писать? Следовало бы».
«Искусство» Горького было в том, что за рукописью или письмом он всегда старался представить себе человека, угадать — кто он, какие у него запросы, есть ли признаки таланта. Часто Алексей Максимович ошибался, но снова и снова принимался за чтение рукописей и поиски талантов.