Покоя она не купила преступлением, не купила и своим трудом.
В этой пьесе, как и в задуманном тогда «Деле Артамоновых», не было «конца». Теперь, в 1935 году, этот «конец» — победа социалистической революции — уже был. И Горький прислал новую пьесу.
В новой пьесе он дал не только моральную обреченность Вассы, он дал и ее резко подчеркнутую социальную обреченность.
Васса, владелица волжского пароходства, держит у себя своего маленького внука, чтобы, взрастив его, передать ему в наследство свое дело. Вырождающимся детям своим она, мать, не доверяет. Но в пьесе появляется другая мать — революционерка Рашель.
И здесь повторяется сюжет «Сказки об Италии»— мать требует из плена своего сына, требует возвращения его из рук Тамерлана — всесильной владелицы волжского пароходства.
Васса посылает свою наперсницу Анну донести на Рашель в жандармское управление и умирает при полном развале семьи.
В этом варианте «Вассы Железновой» все другое: и персонажи, и типы, и даже отчество у Вассы другое— не Петровна, а Борисовна, и фамилия другая— не Железнова, а Храпова, — Железнов, спившийся капитан пароходства, ее муж.
Все другое, но остался сад. Людмила не невестка, а дочь-полуидиотка, и сад Васса готовит в наследство этой своей дочери — «праведнице». Праведница эта — блаженная и дурочка.
Таков «конец» пьесы «Васса Железнова», второй вариант.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Врачи предписывали Алексею Максимовичу возвращаться на зиму в Сорренто. Он делает это несколько лет подряд, потом решительно отказывается.
Он не может жить вдали от Родины, где кипят большие дела, где строительство социализма каждый день дает новые итоги, где его непосредственное участие в делах вызывает множество запросов, корреспонденций и встреч.
Весной 1933 года он приезжает морем через Константинополь и Одессу и живет уже безвыездно в Советском Союзе.
Ему находят на Южном берегу Крыма, около Фороса (Тессели), подходящее место по зимнему климату. Он поселяется там и пишет среди прочих дел и встреч «Самгина», стремясь возможно скорее окончить его.
В «Жизни Клима Самгина» Горький поднял огромные пласты нового материала, нашел для себя новые формы повествования, и эта эпопея остается изумительным памятником его неувядающих сил.
В ней дан крепкий узел исторических событий, показаны судьбы людей на протяжении многих лег их жизни.
Обширное количество персонажей проходит перед читателем — капиталисты всех калибров, интеллигенты всех толков, крестьяне, рабочие, люди «всех состояний».
Еще к лету 1926 года у Горького сложился перспективный план романа в три тома.
Работа над последним томом (с осени 1928 года) протекала несколько медленнее, чем над двумя первыми томами: по приезде в 1928 году в Советский Союз Алексей Максимович принял на себя очень большую организационную и редакторскую работу в области советской культуры; в это же время начался новый период его литературной деятельности, выросла до громадных размеров его публицистика, не говоря уже о художественной работе в области очерков и рассказов, а также в области драматургии.
В 1931 году Алексей Максимович решает опубликовать следующую часть «Жизни Клима Самгина», не дожидаясь окончания всей повести. В этой части, получившей название третьего тома, развернута широкая картина Московского восстания в декабре 1905 года и последующие события.
Посылая эту книгу Ромену Роллану, Алексей Максимович в письме к нему называет ее первой частью третьего тома, сообщая, что остается еще листов десять.
А 21 декабря 1932 года Алексей Максимович писал автору этих строк:
«Над «Самгиным» — работаю. Между нами — это очень трудное дело, давит материал. Гейзеры материала!»{168}
Таким образом, десять листов выросли до размеров большой рукописи, которая в посмертном издании составила четвертый том повести.
Рукопись обрывается на картинах Февральской революции, обрывается, можно сказать, на полуслове — смерть помешала докончить Горькому его произведение, которым он творчески жил более десяти лет.
Последний том остался в черновом виде, неоконченный и частью недоработанный, со встречающимися повторениями отдельных сцен в разных вариантах. Но изучение рукописи позволило в большинстве случаев точно прочесть и связать текст, а также определить места многочисленных вставок на отдельных листах.
Поток событий, смена персонажей, эволюция характеров и конечные судьбы людей — все это очерчено в полную силу горьковского мастерства.
В одном из писем последнего периода Алексей Максимович сообщает, что, вспоминая о прошлом, о датах и хронологии, он замечает, что его «перегруженная память» начинает «пошаливать».