О значении русской революции говорил великий французский писатель Анатоль Франс. В декабре 1905 года, выступая на митинге, он сказал:
«Русская революция — революция всемирная. Она продемонстрировала перед мировым пролетариатом свои средства и свои цели, свою мощь и свой жребий. Она угрожает всякому деспотизму, всякому угнетению, всякой эксплуатации человека человеком. Троны поколеблены ею… На берегу Невы, Вислы и Волги— вот где решаются ныне судьбы новой Европы и будущего человечества»{90}.
Отражение Московского вооруженного восстания в творчестве М. Горького нашло место в повести «Жизнь Клима Самгина».
После декабрьского восстания Горький был бы, несомненно, арестован и привлечен к новому «делу». Но в это время в партии возникла мысль поручить Горькому поездку за границу для пропаганды русской революции и в Америку для сбора путем агитации денег в кассу большевиков.
Владимир Ильич Ленин придавал этой поездке большое значение, как вспоминает Н. Е. Буренин, член боевой технической группы большевиков, которого партия назначила сопровождать Горького.
Тогда же, в начале февраля 1906 года, Ленин имел второе свидание с Горьким в Гельсингфорсе (Хельсинки){91}.
В глазах всего мира Горький был выразителем свободолюбивого русского народа, представителем борющейся за свое освобождение России, и партия большевиков поручила ему, великому писателю, великому патриоту и революционеру, эту поездку с призывом к международной демократии поддержать русскую революцию.
Он выехал за границу через Финляндию в феврале 1906 года.
Но еще в январе он послал европейским левым газетам свое письмо-воззвание о Московском восстании, которое ходило в России по рукам как прокламация.
Газета «Юманите» опубликовала воззвание Горького в номере от 21 января 1906 года (по новому стилю) с предисловием редакции: «Великий русский писатель-социалист Максим Горький прислал редакции «Юманите», одновременно редакции «Форвертс», брюссельской «Пепль», римской «Аванти» и главным социалистическим газетам следующее волнующее воззвание, обращенное к рабочим всех стран».
В Берлине в ответ на приветствия иностранцев на многочисленных банкетах Горький говорил, о революции в России и о необходимости помочь борцам за свободу.
В воззвании к французским рабочим он писал:
«Первым отрядом всемирной армии двинулся в битву русский рабочий.
Его победы и поражения его — известны вам, вы знаете, как много сил потратил он и еще потратит, вы знаете, как обильно текла и потечет еще его кровь.
Он уже нанес славные удары врагу, но враг еще силен, и впереди у русских — много битв.
Чем скорее грянет ближайшая битва, тем скорей ее гром пронесется по всей земле, и, если русский рабочий победит, — рабочие всей Европы, всего света почерпнут в этой победе вдохновение и силу, и уроки для себя…» (XXIII, 394–395).
Горький говорил, что Россия идет впереди мирового освободительного движения, что русский рабочий идет впереди рабочих всего мира.
Для царского правительства это было время страшного финансового кризиса после проигранной войны с Японией.
Вопрос, удержит ли правительство власть и сможет ли с новыми силами обрушиться на революционное движение, в значительной степени был связан с вопросом: поможет ли буржуазия Европы царскому правительству.
Поэтому Горький публикует в Европе воззвание: «Не давайте денег русскому правительству!»
«Когда правительство теряет доверие народа, но не уступает ему своей власти, — оно становится только политической партией…
Партия, именующая себя русским правительством, все-таки еще может опереться на армию, но она уже и теперь не имеет денег для борьбы с народом. И вот она обращается к Европе. Европа говорит:
«Сначала я хочу видеть у вас порядок, потом я вам дам денег…»
Под давлением необходимости иметь деньги русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства…
Не давайте ни гроша денег русскому правительству! Оно не имеет связи с народом, миллионы сердец уже осудили его на гибель…
Не делайте исторического преступления, еще никем не сделанного, — преступления бессмысленного столь же, как и позорного.
Не давайте Романовым денег на убийства…» (XXIII, 382–385).
Агитируя против займа царскому правительству, Горький основывался на большевистской оценке политической роли внешних займов. В. И. Ленин еще в марте 1905 года писал, что европейский капитал ставит русскому самодержавию ультиматум, побуждая его на уступки либералам.