«Они хотят умеренного и аккуратного буржуазно-конституционного (или якобы конституционного) порядка в России[38].
В письме Анатолю Франсу, опубликованном во Франции, Горький говорит:
«Выборы в Думу открыто и нагло фальсифицируются— ведь Дума нужна правительству лишь для того, чтобы Европа дала ему денег на продолжение борьбы с народом» (XXIII, 390).
Америка встретила Горького с большим интересом. Навстречу пароходу с берега выехал катер, наполненный журналистами и репортерами буржуазных газет. Приезд великого русского писателя в Нью-Йорк они постарались изобразить как очередную газетную сенсацию, оставив без внимания политические цели, ради которых Горький совершил это путешествие через океан.
Иначе встретили писателя представители демократических сил страны.
Тотчас же по приезде начались митинги, на которых выступал Горький, в Нью-Йорке, в Бостоне, в Филадельфии.
На первом же митинге в Нью-Йорке было собрано тысяча двести долларов, как сообщил Горький в письме Л. Б. Красину.
Но успех агитации Горького всячески подрывали агенты реакционной американской буржуазии, действовавшие в союзе с царским правительством. В кампании против Горького активное участие приняли эмигранты социалисты-революционеры.
Еще до приезда Горького чиновники иммиграционного управления совместно с русским посольством старались подвести писателя под американский закон, воспрещающий «анархистам» въезд на территорию Соединенных Штатов. Это им не удалось, потому что трудно было Горького счесть «анархистом». Однако посольство не переставало усердствовать.
И. П. Ладыжникову Горький писал:
«Посольство российское настаивает в Вашингтоне на необходимости выслать меня из Америки, сыщиков здесь — безумно много! — получаю письма, написанные недурно по-русски, с предварением, что буду убит. Это свидетельствует, что я буду иметь успех все-таки» (XXVIII, 427).
Вражеская агентура усердно и всевозможными способами занялась компрометацией Горького в буржуазных кругах.
Е. П. Пешковой Горький писал:
«Дело вот в чем: русское посольство в Нью-Йорке подкупило одну из здешних, довольно влиятельных, газет, и она подняла в уличной американской прессе шум».
К свистопляске буржуазной прессы присоединились и владельцы отелей, изгнавшие великого писателя. Поднятой травлей американские капиталисты и российское посольство надеялись на вынужденный отъезд Горького.
«Уступать — не буду. Или — меня вышлют насильно, или я уеду отсюда победителем, хотя бы пришлось прожить здесь год… Ничего! Крепок татарин — не изломится, жиловат, собака, не изорвется»{92}.
Горький проявил величайшее мужество перед травлей капиталистов и ханжей. «Буржуазная пресса печатает статьи, в которых уверяет публику, что я анархист и меня надо в шею через океан» (XXVIII, 427).
После изгнания из отелей, очутившись со своими спутниками ночью на улице, Горький вспомнил, что поблизости было нечто вроде клуба писателей, где он недавно обедал в компании молодых литераторов и во главе со старейшим писателем Марком Твеном.
Клуб приютил его, там квартировало несколько начинающих писателей.
«Вечерами, в обширном вестибюле «клуба», перед камином, собирались молодые писатели, приходили репортеры, я рассказывал им о русской литературе и революции, о Московском восстании… Газетчики слушали, записывали и, вздыхая, говорили с явным сожалением:
— Это дьявольски интересно, но — не для наших газет…»
Горький спрашивал, почему они не могут сообщить в своих газетах правду о Московском восстании — «событии, которое, возможно, характеризует все будущее нового века». Журналисты объяснили Горькому свою полную зависимость от хозяев-капиталистов и свою погоню за личными скандалами ради хорошей рекламы-сенсации.
Эти беседы дали Горькому повод сказать, что он неплохо знает американских работников печати.
Всегда восторженно принимали Горького рабочая аудитория и население негритянских кварталов в крупных городах Америки.
Работа Горького-агитатора не прерывала работы его как художника. Первое впечатление от Нью-Йорка Горький выразил в очерке «Город Желтого Дьявола», которым начинается его великолепная публицистическая сюита «В Америке».
И нужно сказать, что в русской и мировой литературе впервые Горьким показаны американский капитализм и американская «культура» — опора империализма, показаны с потрясающей силой обличения их эксплуататорской сущности, с презрением, с пролетарской ненавистью к представителям капитализма в его наивысшей стадии развития.