Но когда над твоей кроватью в метре парит женщина, одержимая Темной Стороной, с закатившимися глазами и подрагивающими пальцами, немудрено растеряться. Но Хакс не выглядел испуганным до чертиков, он наблюдал за мной, словно за хищником, заранее приготовившись к возможным сюрпризам. Сколько времени он наблюдал за мной? И почему не привел в чувства? Опасался за собственную шкуру, или им двигало любопытство?
— Простите, что бесцеремонно воспользовалась вашей кроватью, — придав себе невозмутимый вид, я скинула ноги и поспешила подняться, чувствуя, что меня все еще покачивает от слабости. — Но раз вы здесь, то, может…
Я надеялась оставить неловкую ситуацию в прошлом, притвориться, что ничего не произошло, и вернуться к делам. Мне не хотелось пересекаться взглядом с мужчиной, я ощущала себя глупо и некомфортно, однако о сантиментах пришлось позабыть, когда я заметила направленный в мою сторону пистолет.
— Генерал?..
— Ни шагу. — Жестко произнес Хакс, дернув оружием для пущего эффекта.
Мне хотелось верить, что он шутит, однако в этот момент я не видела ни единого проблеска снисходительности в его взгляде, пропал и след страха. Со мной в каюте находился человек, испытывающий не меньший гнев, чем тот, что я ощущала при столкновении с Вэсилем. Он видел во мне существо, чье присутствие оскверняло его обитель. Неописуемая смесь злости и раздражения, словно такие, как я, раздражали мужчину сильнее всего, он ненавидел нас, презирал.
— Или что?
Я не хотела начинать спор. Признаться, в момент пробуждения я испытала стыд за свое поведение, вздумав использовать место для сна столь влиятельного человека для медитации. Стоило вытянуться по струнке, подскочить моментально на ноги и просить прощения. Возможно, тогда бы генерал не стал наводить на меня пистолет.
Но навел… И пусть его опасения понятны, никто бы не пришел в восторг, засвидетельствовав паранормальные события, однако меня обожгли, задели за живое эмоции Армитаджа Хакса. Он искренне ненавидел меня, я чувствовала, как его душу разъедает злость. Но неприятнее всего оказался тот факт, что мужчина в большей степени попросту проецировал на меня чувства, связанные с Кайло Реном.
Ученик Верховного Лидера вызывал в Хаксе жгучую ненависть и презрение, в нем вспыхивал огонь, жажда превосходства. Он считал его соперником, с которым приходилось вести борьбу за место под солнцем. А также я ощущала присутствие зависти оттого, как легко Кайло мог взмахом руки сломать человеку шею, проникнуть в чьи-то мысли, не прибегая к пыткам.
На меня пахнуло жаром, в каюте стало тепло. Трепетное напряжение сжало плечи, мышцы налились силой, которой так хотелось воспользоваться на практике и что-нибудь разрушить.
— Я сказал — ни с места, лейтенант. Это приказ.
Теперь он вытянул руку вперед, угрожая выстрелить, и пусть я не боялась пистолета, который могла с легкостью выхватить силой мысли, понимала — мужчина настроен решительно.
Странное чувство, меня переполнял соблазн сделать еще шаг, подойти ближе, узнать, что Хакс скрывает за прочной скорлупой жестокости и раздражения. Ведь я чувствовала, что он прячет тайну, видела сундук, запертый на ключ, и дергала за крепкие цепи, пытаясь добраться до секрета.
— Что ты?.. — Неприятно сморщив лицо, мужчина пытался сохранять спокойствие, но натиск оказался неожиданно мощным, отчего он схватился за голову свободной рукой.
Боль. Ты прятал ото всех боль, умело скрывал за образом жестокого тирана хрупкий силуэт прошлого, который надеялся похоронить и более никогда не вспоминать о нем.
— Лейтенант, отставить!
В чувство меня, скорее, привел не разозленный оклик генерала, а острая боль в плече, оставленная выстрелом. Обрадовало, что прибег генерал к помощи оглушающего заряда, а не раскаленной плазмой, иначе вместо ожога на груди тлела бы обугленная плоть. Я упала на пол, хватаясь за рану; жар отхлынул, вернулась прохлада каюты и трезвость ума.
Пройдя мимо и роняя ругательства на каждом шагу, Хакс, как поначалу казалось, хотел обрушить на меня дополнительный удар. Но передумал и проследовал к черной раздвижной панели шкафчика, за которой обнаружил пару бутылок с алкоголем. Мне думалось, он вырвет зубами из емкости пробку и жадно примется упиваться горяченным напитком, однако дисциплина одержала победу даже в подобной ситуации. Достав стакан, генерал, держа пистолет на стойке под рукой, налил себе — судя по цвету — виски и выпил залпом.