— А чем он угрожал — разоблачением в прессе?
— О нет. Он действовал куда тоньше. По его словам, он пришёл ко мне только потому, что его приёмный отец не давал ему никаких денег, кроме вспомоществования, — он так и сказал: «вспомоществование», — да ещё и оставил его без наследства, специально подчеркнув это в завещании. Артур, конечно, свалял дурака, показав ему завещание, — только разбередил рану. К тому же, прочитав в завещании про запертую коробку, завещанную мне, Филип заподозрил, что дело нечисто. Он ухитрился выкрасть коробку из сейфа, вскрыл её — и вот вам результат. Он пригрозил, что подаст на нас с сестрой в суд за моральный ущерб, за то, что мы бросили его в младенческом возрасте, — это то же самое, что и разоблачение в прессе, но поданное похитрее. К тому же — он это отлично знал, — мы не могли рисковать и не допустили бы скандала.
— Тогда почему вы не заплатили ему? — спросил Вулф.
— Потому что это возмутительно. Не можете же вы так просто выложить миллион долларов.
— Я не могу, но вы — можете.
— Нет, денег я не дал. Мне нужна была гарантия, что шантаж прекратится. Я должен был удостовериться, что получил все бумаги, и, поскольку узнать об этом мог только у Артура, договорился встретиться с ним в понедельник. Филипа я попросил дать мне отсрочку на один день. На следующее утро, то есть вчера, Артур позвонил мне и сказал, что коробка пропала, но отказался приехать ко мне; вот так и случилось, что мне пришлось самому ехать к нему.
Я приподнял голову от блокнота и ухмыльнулся:
— Да, тогда-то я вас и встретил. А потом вытащил из кармана мел…
Грубиян продолжил, даже не чихнув в мою сторону:
— Я пришёл к нему в контору и рассказал про требования и угрозы Филипа. Артур пришёл в ярость. Он был уверен, что заставит Филипа вернуть коробку, я же знал, что у него ничего не выйдет. Тогда я предложил… Я ничего не смог с ним поделать. Артур решил поступить по-своему. Мы договорились, что днём он переговорит с Филипом, а на следующее утро, в среду, — то есть сегодня, — мы встретимся втроём у него в кабинете и обсудим, как быть дальше. Я был вынужден согласиться…
— Так не пойдёт, — оборвал его Вулф. — Не смейте юлить.
— Я вовсе не пытаюсь юлить. Говорю вам…
— Вы врёте, мистер Джадд. Так дело не пойдёт. Ваша встреча была назначена на вечер во вторник, а вовсе не на сегодня. И вы отправились туда…
Остальное я пропустил. В дверь позвонили, и я отправился открывать, потому что Фрицу пока не разрешалось уставать. Сквозь полупрозрачное стекло на меня смотрела до боли знакомая физиономия, увидев которую, я поспешил накинуть цепочку и лишь тогда приоткрыл дверь на целых шесть дюймов — больше цепочка не позволяла.
— У нас всё уже есть! — вызывающе выкрикнул я.
— Пошёл к чёрту! — услышал я в ответ. — Мне нужен Гатри Джадд. Я знаю, что он здесь.
— Откуда?
— От его домочадцев. Сними эту чёртову цепочку, пока я…
— А вдруг по пути сюда его сбила машина? Посидите на крыльце, пока я выясню.
Я вернулся в кабинет и сказал Вулфу:
— Инспектору Кремеру нужен Джадд. Узнал от домочадцев, что Джадд едет к нам.
Джадд, мигом смекнув, куда ветер дует, засуетился:
— Я должен заручиться вашим словом.
— Вы его не получите, — отрезал Вулф. — Приведи мистера Кремера.
Я просеменил в прихожую, снял цепочку, открыл дверь и впустил Кремера, который, не удостоив меня взглядом, прогромыхал в кабинет. Со мной по пятам.
Буркнув что-то в знак приветствия, Кремер обратился к Джадду:
— Дело очень щекотливое. Весьма щекотливое. Если хотите, можете прийти…
Джадд покосился в сторону Вулфа. Вулф кашлянул.
Джадд сказал:
— Сядьте, инспектор. Можете говорить.
— Но я вас предупреждаю, мистер Джадд, дело чрезвычайно конфиден…
— Он вам ответил, — перебил Вулф. — Пожалуйста, будьте лаконичны.
— Понимаю, — кивнул Кремер. — Так, значит, да? Ну что ж, пожалуйста. — Он уселся в кресло, поставил перед собой кожаный саквояж, повозился с застёжками и открыл. Потом выпрямился и кинул взгляд на Джадда.
— Примерно час назад в полицейское управление был доставлен с нарочным свёрток, адресованный лично мне. — Кремер снова нагнулся, вынул из саквояжа какой-то предмет и показал Джадду. — Вот он. Могу я спросить, видели ли вы её прежде?
— Нет, — ответил Джадд.
Кремер перевёл взгляд на Вулфа:
— А вы, Вулф? Гудвин?
Вулф молча тряхнул головой.
Я же бойко выкрикнул:
— Не виновен!
Кремер пожал плечами:
— Первое. Как видите, это металлическая коробка с замочком. На крышке чем-то острым, возможно, ножом, вырезаны буквы «ГД». Коробку с таким описанием и с буквами «ГД» упомянул в завещании Артур Тингли. Он завещал её вам. Сегодня днём полицейский комиссар спросил у вас про неё, но вы ответили, что вам ничего не известно ни о коробке, ни о её содержимом. Это так, мистер Джадд?
— Да, — кивнул Джадд.
— По словам Хомберта, коробка должна была находиться в сейфе, но когда его вскрыли, коробки внутри не оказалось.
— Совершенно верно. Теперь второе. Коробка была взломана — у замочка сломана дужка. К нам она поступила уже в таком виде. И третье. Это уже касается её содержимого. — Кремер пристально посмотрел на Джадда. — Вы по-прежнему хотите, чтобы я продолжал?
— Да, выкладывайте.
— Очень хорошо. — Кремер приподнял крышку. — Экспонат номер один — пинетки.
Он показал их нам.
— Экспонат номер два — отпечатанная справка о состоянии дел вашей банковской компании. От 30 июня 1930 года. Ваша фамилия обведена чернильным кружком, и такой же кружок сделан вокруг общей суммы в двести тридцать с лишним миллионов долларов.
Кремер вернул папку в коробку и извлёк следующий экспонат.
— Третий номер — большой конверт. Он был запечатан, но теперь, как видите, взрезан. На конверте почерком Артура Тингли написано:
«Конфиденциально. В случае моей смерти вручить в запечатанном виде мистеру Гатри Джадду.
Джадд протянул руку.
— Значит, конверт принадлежит мне. — Голос его немного дрогнул. — А вы его вскрыли…
— Нет, сэр, мы его не вскрывали. — Кремер не спешил расставаться с конвертом. — Он уже был вскрыт. Несомненно, он принадлежит вам, и со временем вы его, безусловно, получите. Однако пока конверт должен остаться у нас. Учитывая некоторые обстоятельства. В конверте содержится свидетельство о рождении, выданное на «младенца Филипа» 18 сентября 1911 года, четыре страницы из журнала детского дома Эллен Джеймс, посвящённые условиям передачи в этот дом ребёнка, рождённого Мартой Джадд, а также письменное заявление, датированное 9 июля 1936 года и подписанное Артуром Тингли. Кроме того, в конверте находится сертификат об усыновлении Артуром Тингли Филипа Тингли, датированный 15 мая 1915 года. Если хотите, можете изучить все эти документы сейчас, в моём присутствии…
— Нет, — резко оборвал его Джадд. — Я требую, чтобы вы немедленно передали мне коробку вместе со всем содержимым.
Кремер покачал головой:
— В настоящее время, сэр…
— Я подам виндикационный иск!
— Сомневаюсь, что вам это удастся. Улика в деле об убийстве…
— Коробка не имеет ни малейшего отношения к убийству Тингли.
— Надеюсь, что это так. — Тон Кремера показался мне вполне искренним. — Я простой полицейский, а вы — сами знаете кто. Окружной прокурор испугался связываться со столь высокопоставленным лицом и препоручил это дело мне. А я просто выполняю свою работу. У вас есть сестра по имени Марта. Обращалась ли она в детский дом Эллен Джеймс в 1911 году?
— С вашей стороны было бы весьма разумно, — ледяным голосом произнёс Джадд, — последовать примеру окружного прокурора. — Он ткнул пальцем в коробку. — Я требую, чтобы мне вернули этот предмет.