Я заставляю Сашу пересесть на пассажирское сиденье, и мы отправляемся с этой долбаной стоянки, где и так сегодня потеряли слишком много времени.
— Они не против? — спрашивает Саша.
— Вовсе нет, куколка, — даже если они и против, меня это мало волнует. Я понимаю, что еще одна ночь с этой девушкой, наверное, самое мазохистское, что я когда-либо делал, но каждая секунда, проведенная с ней, этого стоит.
Мы заселяемся в отель, пока Кэли, Танго и Тайлер выгружаются из машины, потому что я не хочу тратить ни одной секунды. Мы закажем обслуживание и не выйдем из номера, пока Саша не скажет мне, что готова.
— У вас есть номер люкс? — спрашиваю я у администратора.
Он что-то печатает в своем дерьмовом компьютере и проводит пальцем вниз по монитору.
— Один остался.
Я вручаю ему свою кредитку, а он передает мне ключ. Я беру за руку свою девушку и желаю больше никогда ее не отпускать. Тяну Сашу по коридору так быстро, будто за нами гонятся. Мне хочется закрыться в номере и выбросить ключ, даже если и знаю, что изнутри двери не закрываются. Но прямо сейчас я хочу, чтобы была такая возможность.
Я захлопываю за нами дверь и освобождаю каждую каплю страха и адреналина, которые сегодня мчались по моим венам. Разрывая одежду Саши, я прижимаю ее к стене, своим языком и губами запоминая каждый миллиметр ее чистой, не покрытой татуировками, кожи. Когда я останавливаюсь, чтобы посмотреть на нее, все что я вижу — это страсть. Ее глаза прикрыты, и она наслаждается моментом так же, как и я. Чувствуя, что больше не могу оставаться на ногах, я хватаю Сашу, и мы вместе падаем на кровать, где я укрываю нас одеялами и простынями, окружая кучей подушек, словно мы в пещере.
Я отдаю ей все, что у меня есть. Хочу, чтобы она меня помнила. Саша возбуждена от такой непристойной любви, но это чувствуется чертовски хорошо, чтобы называться непристойным. И это так чертовски заводит меня.
Оказавшись внутри нее, я полностью теряю контроль над собой: забываю, почему мы здесь, как сюда попали и где, черт возьми, она будет завтра. Прямо в эту секунду я не хочу думать ни о чем, кроме прикосновения ее сосков, трущихся о мою щеку, или того, как сильно она сжимает мою кожу, оставляя на ней следы от ногтей. Девушка, которая боялась сказать слово «член», превратилась в самую умелую развратницу, которую я когда-либо встречал.
— Джейсон, — мое имя срывается с ее губ.
Мне чертовски нравится, что она единственный человек, который называет меня моим настоящим именем, и делает это только тогда, когда прощается или трахает меня до беспамятства. И как мне прожить без этой женщины всю оставшуюся жизнь? Похоже, что Бог отправил ее на землю только для меня, а теперь забирает обратно.
Эмоции берут надо мной верх, поэтому немного трудно создать грандиозный финал — наш грандиозный финал — но я собираюсь с силами и ложусь набок рядом с Сашей, прижимая ее стройное тело к себе. Мне хочется попросить ее не оставлять меня. Я хочу умолять ее остаться. Хочу сказать ей, что мы должны быть вместе, а то, что она уезжает, разводит наши жизни по двум совершенно разным дорогам, которые могут больше и не пересечься. Я хочу сказать ей, что это, черт возьми, огромная ошибка.
Но именно мои слова будут ошибкой. Я знаю.
Сожаление практически всегда является ошибкой. И когда-нибудь она почувствует его. Я не могу быть причиной этого. Не буду.
Остаток ночи ни один из нас не двигается ни на сантиметр. Мне не хочется засыпать, чтобы убедиться, что Саша не исчезнет, как исчезают все хорошие сны, но я ехал четыре часа, волнуясь за нее, и невероятно устал, поэтому обнимаю ее так крепко, будто пытаюсь выжать из нее жизнь, и закрываю глаза.
Я открываю глаза и вижу пробивающееся сквозь окно солнце. Мне нужна минута, чтобы понять, что произошло, и воспоминания накатывают на меня. Я чувствую, что Саша по-прежнему крепко сжата в моих объятиях, и вдруг меня осеняет: я больше никогда не буду так просыпаться рядом с ее гладкой кожей, нежно касающейся меня. Мы подходим друг другу, будто последние две части нелепо глупой головоломки, а она собирается уехать и выбросить эту последнюю часть на дно океана.
Я немного смещаюсь, чтобы вытащить свою руку, так как почти не чувствую ее из-за того положения, в котором пролежал в течение нескольких часов. От моих движений Саша начинает шевелиться и медленно открывает глаза, что меня совсем не радует. Она смотрит на меня минуту таким же взглядом, который только что был у меня, пока все воспоминания не становятся на свои места, напоминая ей о решении, которое она приняла. Возможно, прошлая ночь была настолько удивительной, что это заставило ее изменить свое решение. Возможно. Могу представить себя на ее месте — что-то подобное точно бы изменило мои жизненные планы. Мой сарказм прямо сейчас сыграл со мной злую шутку.