— Со мной живет мама… она тоже хочет найти себя. Она нашла себе нового мужчину и мне приходится мириться с этим, поэтому, думаю, переезд в соседний город с тобой будет лучшим решением для всех. Особенно для меня.
— Тогда решено, — говорит он.
— Мы сделаем это? — я снова задаю вопрос.
— Да, мы действительно сделаем это. Но сначала...
В узком зале бара из динамиков льется очередная песня, и Джегз начинает подпевать во все горло:
— Никогда тебя не брошу, никогда не унижу, — «Никогда тебя не брошу» Рика Эстли — идеальная песня для нашего кардинального решения.
— Я не настолько добра, чтобы не замечать... — отвечаю я ему.
— Я никогда не собираюсь тебя заставлять... — говорит он мне.
— Я никогда не брошу тебя в беде... — продолжаю я.
— Вы что, сейчас перепеваете друг другу искаженные слова из песен Рика? — вмешивается Танго. — Вы двое — самые отстойные люди, которых я встречал за всю свою жизнь, и когда вы познакомились, я сразу понял, что вы предназначены друг для друга, — Танго похлопывает по нашим плечам и притягивает в свои объятия.
В руке у него банка с пивом, и он подносит ее к губам.
— Чувак, это для нас, — говорит Танго глубоким голосом.
Начинает звучать песня Бон Джови «Ты опозорила любовь», и я понимаю, почему. По крайней мере, не удивлена.
Я отхожу в сторону, освобождая им место, так как не настолько пьяна, чтобы принимать в этом участие. Просто хочу присесть и понаблюдать за разворачивающимся шоу. Внимание всех сосредоточено на них, и это просто удивительно. Интересно, они часто так делают?
— Ранены в сердце... и это только ваша вина, девчонки! — запрокинув голову и закрыв глаза, выкрикивает Джегз.
— Леди, вы опозорили любовь, — Танго вторит ему глубоким, хриплым голосом, его глаза широко раскрыты, пока он наклоняется вперед к выдуманному микрофону.
— Никто не спасет... — подпевает Джегз, и я слышу, что его дыхание уже сбилось. — Кроме мисс Пигги, — он смотрит на меня и подмигивает. Убью!
— Ущерб нанесен, — кричит Танго, указывая на Кэли и меня.
Мы смеемся, а весь бар присоединяется к пению этих двух придурков.
Может, мне и удалось найти себя за прошедший год, но мое место здесь, и не важно — Техас это или Массачусетс, или даже Род-Айленд. Вовсе не место определяет, кто я, все зависит от людей, рядом с которыми я нахожусь.
Кэли встает рядом и протягивает мне небольшую рюмку с, полагаю, «Джеком», а затем чокается со мной.
— За наших диких и сумасшедших парней.
— Будем! — подхватываю я тост и залпом опустошаю рюмку.
Джегз замечает это мое движение и, перестав петь, присоединяется ко мне.
— Этот виски, твой ротик... это так горячо. Так распутно, — тихо рычит он. — Я же говорил тебе, что красота бывает и с грязным ртом.
Его слова вызывают у меня смех, и я отставляю рюмку на барную стойку за своей спиной.
— Думаешь, виски делает мой рот грязным? — подначивая, спрашиваю я его. — Потому что... думаю, ты чертовски прав. Это дерьмо может заставить научиться произносить «член».
У Джегза отвисает челюсть, и он прижимает руку к сердцу.
— Твою мать, детка. Теперь это настоящая любовь, а ты официально признана горячим на вид стаканом с горьким лимонадом.
ЭПИЛОГ
Чертовски удивительный год спустя
Я видел так много ужасов, которые приносит война: поднимал с земли оторванные конечности и покрывал брезентом трупы, и думал, что суть помощи людям заключается в правильно прочитанной предсмертной проповеди. Оказывается, работа медика включает в себя не только смерть и прочие неприятные вещи. Работа с людьми в Ньюпорте изменила мое мировоззрение. Мне приходилось помогать людям, которые находились в таком ужасном состоянии, что не знали, доживут ли до завтра. А я предпочитаю видеть этих людей завтра и в будущем, нежели наблюдать их смерть. Я должен помочь изменить мир к лучшему, и это то, чему мне всегда хотелось посвятить свою жизнь.