— Дерьмо! — на самом деле мне в глаз ничего не попало, но она не знает этого. Я могу разыграть эту карту. — Ты что, пытаешься лишить меня зрения?
— В твое лицо ничего не попало, — говорит она, не останавливаясь, пока ломится сквозь заросли.
— Вообще-то попало, — утверждаю я и издаю стоны немного громче для дополнительного эффекта. — Ты просто поджидала меня на стоянке, не так ли? Ты знала, что я приеду позавтракать, а теперь прикидываешься, как будто случайно столкнулась со мной. Не слишком гладко, Бэмби. Не буду лгать, я ожидал от тебя большего.
— И ты еще удивляешься, почему я сказала, что у тебя нет образования, — бормочет она, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, опасаясь автомобилей.
— Где это кафе, о котором ты говоришь?
— Ладно, ты что, серьезно? Живешь здесь в мотеле и не замечал по соседству «Кофе и пончики Дэна»? Когда именно ты переехал в Техас?
Я пожимаю плечами.
— Три... нет, четыре недели назад.
Автомобиль мчится по дороге, но недостаточно быстро, чтобы мы не смогли проскочить перед ним. Я уже вижу предупреждающие знаки в ее глазах, говорящие мне не бежать, именно поэтому мы собираемся бежать. Я хватаю ее запястье, дергая к себе, и мы бежим через дорогу, чувствуя ветер от движения приближающейся потрепанной развалюхи.
— Черт, что за херня с тобой? Похоже, у тебя есть проблемы, которые необходимо решить, но ты не заберешь меня в это безумие с собой.
Ладно, может, я зашел слишком далеко, но, Господи, нам всем иногда нужно пережить это. Она вырывает руку из моей хватки и рефлекторно шлепает себя по бедру.
— Ты мудак. Найти себе кого-нибудь другого, чтобы потрепать нервы.
— Ты такой же мудак, как и я, — острю я.
— Да, ты прав. Потому что должна защитить себя от засранцев, вроде тебя.
— Постой-постой, — говорю я, прижимая руку к своей груди и изображая страдальческий взгляд на лице. Она останавливается в ответ на мой драматический жест и поворачивается ко мне лицом. Солнце обжигает ту сторону лица, которая получила наибольшее повреждение от взрыва. Она смотрит на меня так, будто я действительно обидел ее, но это произошло непреднамеренно. Я думал, что она играет в мою игру вместе со мной. Все знают... раз мудак, два мудак, ну и кто теперь мудак? Это закон... я придумал его однажды ночью, сидя посреди пустыни.
— Серьезно, ты как слон в посудной лавке. Просто остынь, — усмехается она и перекидывает свои волосы на левое плечо. — Иди к черту.
— Я сожалею, — эти слова обычно звучат довольно кисло, когда вырываются из моего рта. Я не люблю говорить этого. Они не исправят и не вернут все глупости, что я натворил, но хотя бы делают все немного лучше. Не то чтобы я знаю, что сделал неправильно, но я знаю женщин. Женщины всегда находят что-то неправильное в том, что я сделал.
— Знаешь, если бы ты просто сбавил обороты, мы могли бы быть настоящими друзьями.
Я резко вдыхаю через нос и гораздо медленнее выдыхаю, как будто сбавить обороты для меня будет полным провалом.
— Ладно. Я могу сделать это. Наверное. Я попытаюсь.
Бэмби закатывает глаза и достает сигарету из своего заднего кармана.
— Еще одной не найдется? — спрашиваю я. Она протягивает мне ту, что собиралась поместить между губами, и вытаскивает второю из пачки, которую теперь я вижу торчащей из ее кармана. — Я за год не выкурил ни одной сигареты.
— И ты выбрал этот момент, чтобы перестать быть слабаком? — спрашивает она сухо.
— Если мне придется сбавить обороты…
Она вырывает сигарету из моих губ и кладет ее обратно в пачку.
— Нет. Бросать трудно, и я не собираюсь быть причиной, по которой ты начнешь курить снова.
Я наклоняюсь к ней и выдергиваю сигарету из ее губ.
— Прекрасно, тогда ты становишься слабачкой вместе со мной.
Неожиданным и быстрым движением она толкает меня локтем в живот и забирает сигарету из моих рук.
— Друзья не мучают друг друга, — огрызается она. Крепко держа сигарету в руке, она продолжает идти, и я следую за ней туда, где рядом с мотелем, как теперь мне известно, находится небольшое кафе. Оно похоже на сарай, но мне все равно. Если у них есть кофе и пончики, я буду счастлив.
Мы стоим снаружи в тишине, пока Бэмби докуривает сигарету, о которой я сейчас мечтаю. Она делает это быстро, стараясь выпускать прекрасный аромат в противоположную сторону. Я ей признателен, но это не помогает. Как только причина моего трусливого желания исчезает, я открываю стеклянную дверь, и Бэмби оказывается внутри первой.
— Что заказать тебе? Кофе и маффин с какой начинкой?
— Ты что, на самом деле слушал меня? Впечатляет. С черникой, пожалуйста, — Бэмби ухмыляется; я не видел этого ни в одном из наших разговоров за истекшие двадцать четыре часа. Она скользит в одну из четырех кабинок и расслабляется в закрытом пространстве, поворачивая голову, чтобы посмотреть в окно. Я заметил, что она часто это делает — отводит взгляд от всего и всех. Я могу ее понять.