Вместе с командующим армейской группой генерал-майором Л.В. Бобкиным погиб его 15-летний сын. Отец и сын, не расставаясь, вместе колесили по дорогам войны. Вместе они и погибли во вражеском «котле» [17; 354].
И пусть этот скорбный список погибших под Харьковом в мае 1942 года советских генералов будет укором совести тех современных авторов, которые смеют писать о том, что наши солдаты в окружении были брошены командованием на произвол судьбы.
Что касается потерь вооружения и техники в боях под Харьковом, то они уже приведены нами в таблице № 1.
Ещё в 1942 году советские военные отмечали, что указанные цифры занижены, т.к. по ряду соединений информация отсутствовала.
Немецкие же данные таковы (отметим, что касаются они именно «котла»): уничтожено и захвачено 2 026 орудий, 1 249 (1 250) танков и 540 самолётов [23; 407], [4; 239], [9; 73].
Мы не располагаем информацией, чтобы корректировать как советские, так и немецкие данные о потерях наших войск в технике и вооружении. С уверенностью можно говорить лишь о том, что реальные цифры этих потерь лежат где-то между советскими и немецкими данными по ним.
Единственный пункт, о котором хотелось бы сказать, так это танковые потери.
В статье В. Казака «Харьковский котёл» фигурирует цифра – 775 потерянных нашей стороной танков. Как видим, она отличается от официальных советских данных (652 танка) на 123 боевые машины. Источник появления цифры «775» у В. Казака, как представляется, следующий. В своём докладе в Ставку ВГК от 15 мая 1942 года главнокомандование Юго-Западного направления отметило, что за четыре дня боёв (12, 13, 14 и 15 мая) потери 38-й армии в танках составили около 100 единиц [5; 436-438]. В документах, на основании которых составлена таблица № 1, сведения о танковых потерях 38-й армии отсутствуют, т.е. они не вошли в итоговое число «652». Сложение последнего числа и данных о, примерно, сотне танков, потерянных армией К.С. Москаленко к 16 мая (с обычным «припуском на увеличение», который так любят некоторые исследователи), и дали цифру потерянных нашей стороной танков, которую приводит в своей статье В. Казак. Безусловно, такой подсчёт несколько условен, ведь часть из «около ста» потерянных бригадами 22-го танкового корпуса к 16 мая машин могла вернуться в строй (и наверняка возвращалась). С другой стороны, бригады этого корпуса, «закреплённого» за 38-й армией, и в последующие дни, получив пополнение материальной частью, принимали участие в боях и, следовательно, несли потери. Тем не менее, с оговорками, уточнение В. Казака по танковым потерям мы принимаем.
Но людским и материальным уроном последствия поражения под Харьковом в мае 1942 года не ограничиваются.
Прежде всего, инициатива действий, которая до сего момента находилась в руках советских войск, была ими утрачена. По крайней мере, на юге советско-германского фронта, т.е. на том направлении, которое стало в тот момент решающим.
Мы лишились выгодного плацдарма, приобретение которого было оплачено дорогой ценой. Немцы же сделали первый шаг к созданию такой конфигурации фронта, которая была им нужна для нанесения решительного удара на Кавказ и Сталинград (план «Блау»). Вторым и третьим шагами в этом направлении явились наступления по плану «Вильгельм» (цель – разгром северной группировки советских армий в районе Харькова, т.е. 21, 28 и 38-й армий) и плану «Фридерикус–II» (цель – окружение 9-й и 38-й армий) [17; 344-349].
ГЛАВА V
«АНАТОМИЯ» КАТАСТРОФЫ
И.В. Сталин назвал наше поражение под Харьковом проигрышем в наполовину выигранной битве [5; 459-460], [9; 74], [27; 5].
Современный российский исследователь К.В. Быков написал так:
«Это поражение стало для нас самым неоправданным, самым обидным за всю историю Великой Отечественной войны» [5; 14-15].
Так в чём же были причины харьковской катастрофы? Почему многообещающая, имеющая большие шансы на успех, удачно начатая операция советских войск закончилась крахом?
На фоне событий сражения мы попытались обозначить эти причины, разобраться в некоторых спорных, на наш взгляд, вопросах.
Заключения некоторых исследователей, сводящие всё к виновности тех или иных лиц в командовании РККА, страдают однобокостью.
Крайним упрощенчеством являются как заявления: «Во всём виноват Сталин», так и обвинительные приговоры Тимошенко и Хрущёву (это, мол, всё из-за них).
На самом деле, имел место целый комплекс причин, приведших к поражению. И если уж говорить о том, кто виноват в возникновении этого комплекса, то мы даём ответ: «Советское командование на уровне Ставки Верховного Главнокомандования, Генерального штаба РККА, главнокомандования Юго-Западного направления, командования Юго-Западного и Южного фронтов, а также некоторых армий, корпусов и дивизий». Такой ответ покажется кому-то странным, но тем не менее, на наш взгляд, он наиболее объективен.