Слово «самовольное», говоря о наступлении на Маяки, мы не зря взяли в кавычки. Начавшись по инициативе генерала Ф.М. Харитонова, оно было фактически одобрено Р.Я. Малиновским. Но и командование Юго-Западного направления, узнав об идущих на левом фланге 9-й армии боях, не прекратило их тут же. Несколько дней С.К. Тимошенко и И.Х. Баграмян наблюдали за событиями под Маяками. И только 15 мая отдали приказ о прекращении бесплодных попыток овладеть этим населённым пунктом. Формально они не отдавали приказ штурмовать Маяки, а по сути молчаливо эту операцию одобрили.
Таким образом, ответственность за данный промах лежит на командующем 9-й армией генерале Ф.М. Харитонове, командующем Южным фронтом генерале Р.Я. Малиновском и командовании Юго-Западного направления.
Четвёртый оперативный промах…
Тут полагалось бы написать о несвоевременности приостановки наступления 6-й армии и армейской группы Бобкина и разворота их сил против войск Клейста. И обвинить в этом либо Сталина, либо Тимошенко.
Но мы так делать не станем. И вот почему. Вопрос этой своевременности-несвоевременности сложней, чем кажется. Рассуждения типа: «Вот если бы развернули войска 17-го или хотя бы 18 мая, то ничего бы не произошло…», –грешат тем, что идут от знания случившегося, ретроспективны. Если же исходить всё-таки из обстоятельств того времени, другими словами, рассуждать исторически, то выводы столь однозначными не будут.
Прежде всего скажем, что считать виновными в развороте ударной группировки Юго-Западного фронта, наступавшей из Барвенковского выступа, только к вечеру 19 мая 1942 года Ставку ВГК и лично Сталина нельзя. Как представляется, на основании имеющихся документов и воспоминаний советских военачальников нами было убедительно показано, что никаких препятствий С.К. Тимошенко в принятии этого решения раньше Сталин не чинил.
Но и обвинять командование ЮЗН в игнорировании факта немецкого прорыва, непринятии достаточных мер к остановке наступления противника, предпринятого на южном фасе Барвенковского плацдарма, тоже неверно.
Меры принимались. Как только к вечеру 17 мая была хоть в какой-то мере прояснена обстановка в полосе обороны фронта Р.Я. Малиновского, на отражение наступления группы Клейста были отряжены значительные силы: 2 кк, 14 гв. сд, 5 кк, 12 и 121 тбр, 333 сд, 343 сд, батальон ПТР, 92 отб, полк «катюш», одна сд и одна тбр из состава 37-й армии. Несколько позже (в ночь с 17 на 18 мая) был отдан приказ генералу А.М. Городнянскому о выводе из боя 23-го танкового корпуса и сосредоточении его на рубеже реки Берека.
Всех этих сил было бы вполне достаточно, чтобы сдержать немецкий удар, но имел место ряд обстоятельств, которые не позволили это сделать: соединениям и частям, отряжаемым для выполнения указанной задачи, необходимо было время на перегруппировку и сосредоточение, ряд соединений (5 кк, 333 сд, 12 и 121 тбр) уже были втянуты в бои с немцами, в которых понесли значительные потери, плохая связь затрудняла управление войсками.
Вот теперь мы назовём четвёртый оперативный промах: командование ЮЗН принимало меры к остановке немецкого наступления без достаточного учёта реальной обстановки. Оно не владело всей полнотой информации о ней и не учитывало оперативность, скорость действий немцев.
Отдельно выделим пятый оперативный промах. Ответственность на нём лежит полностью на командующем 6-й армии генерале А.М. Городнянском. С запозданием в 12 часов он выполнил приказ С.К. Тимошенко о выводе из боя и переброске на рубеж Береки 23-го танкового корпуса. С запозданием в 10 часов генерал исполнил приказ маршала (был отдан в ночь с 18 на 19 мая) о выводе из боя и переброске в район Михайловка – Лозовенька 21-го танкового корпуса и 248-й стрелковой дивизии. Итогом обоих промедлений явилось занятие этих районов немцами, что содействовало образованию кольца вокруг советской барвенковской группировки.
Немаловажной причиной всех этих промахов было отсутствие у советских военачальников достаточного опыта в проведении крупных наступательных операций, особенно, на окружение противника. «Советским командующим ещё предстояло выучить тонкости ведения наступлений и взаимного влияния обходов и ударов», – отмечает А. Исаев [17; 350].
5) Отдельной причиной харьковской катастрофы мы должны выделить состояние связи в войсках Юго-Западного направления. Опора на проводную связь, недостаточное использование радиосредств, радиобоязнь на всех уровнях командования, начиная со штабов фронтов и заканчивая штабами дивизий, привели к тому, что управление войсками направления было неудовлетворительным. Командование направления не владело всей полнотой оперативной информации, его решения были запоздалыми и не отвечающими обстановке. Повторилась ситуация лета-осени 1941 года. Совершенно прав историк А.И. Уткин, когда пишет: