В немалой степени оптимистическому настрою высших советских военных и принятию Ставкой ВГК «плана Шапошникова» способствовали те данные о состоянии противника, в частности, о его потерях, которые предоставляла разведка. Так, считалось, что с начала войны и по ноябрь 1941 года немцы потеряли 4,5 млн. человек [5; 8]. Естественно, что декабрьские события должны были ещё более увеличить потери германских войск. Во всяком случае, наш Генштаб считал, что к 1 марта 1942 года потери противника составили уже 6,5 млн. человек [5; 8]. В действительности, потери вермахта были значительно меньше. В «Военных дневниках» Гальдера фигурируют цифры: к середине ноября – 709,6 тыс. человек; к середине марта – несколько более 1 млн. человек [7; 334, 430]. Получается, что советские данные о немецких потерях были завышены примерно в 6 раз. У нас есть все основания сомневаться в полноте и достоверности цифр Гальдера, но несомненно то, что потери немцев были в несколько раз ниже тех оценок, которыми руководствовалось командование Красной Армии.
В то же время план широкомасштабных наступательных операций по всему фронту не в полной мере учитывал и состояние советских войск, наличие резервов. Например, к началу января более половины дивизий действующей армии имели примерно 50% штатного состава [5; 9]. Далека от штатной была и их оснащённость вооружением и боевой техникой. Скажем, Западный и Калининский фронты к началу января 1942 года были обеспечены: по винтовкам – на 67%, по пистолетам-пулемётам – на 35%, по станковым пулемётам – на 36%, по орудиям полевой артиллерии – на 66%, по миномётам – на 45%, а по танкам и того меньше [5; 9]. Недаром на том же заседании 5 января 1942 года Н.А. Вознесенский заявил, что «мы сейчас ещё не располагаем материальными возможностями, достаточными для одновременного наступления всех фронтов» [3; 42], [5; 9].
В общем, никакого решающего преимущества в силах к началу 1942 года у Красной Армии над вермахтом и его союзниками не было. Имеющиеся сегодня достоверные данные свидетельствуют, что в то время советские войска насчитывали около 4,2 млн. человек, 28 тыс. орудий и миномётов, 1780 танков, из них 506 тяжёлых и средних. Этим силам противостояли войска Германии и её союзников численностью около 4 млн. человек, имевшие на вооружении около 35 тыс. орудий и миномётов, 1500 танков. Как видим, соотношение по людям – 1,05:1 в пользу РККА, по танкам – 1,18:1 в пользу РККА. По орудиям и миномётам превосходство было уже на германской стороне. Советские фронты ни на одном из направлений не имели ни количественного, ни качественного превосходства над противником [5; 9-10].
Кроме того, надо учитывать, что советское командование ещё не имело достаточного опыта в проведении крупных наступательных операций.
«В сущности, у РККА не было опыта противостояния обороне совершенной для того времени армии… сложности с прорывом тактической обороны противника и устойчивость окружённых дивизий и корпусов вермахта были во многом неожиданностью для советского верховного командования…», – пишет А. Исаев [4; 250, 252]. И он совершенно прав. В директивном письме Ставки ВГК № 03 Военным советам фронтов и армий «О действиях ударными группами и организации артиллерийского наступления» от 10 января 1942 года читаем:
«…необходимо, чтобы наши войска научились взламывать оборону противника, научились организовывать прорыв обороны противника на всю её глубину и тем открыли дорогу для продвижения нашей пехоты, наших танков, нашей кавалерии…
Можно ли сказать, что наши войска уже научились взламывать и прорывать оборонительную линию противника?
К сожалению, нельзя сказать этого с полным основанием. Во всяком случае, далеко ещё не все наши армии научились прорывать оборонительную линию противника» [5; 33].
Учиться пришлось в очень жёстких условиях. И, увы, плоды этой учёбы проявили себя не сразу.
Если к указанным обстоятельствам прибавить то, что наступательные операции зимы 1942 года готовились в спешке, недостаточно тщательно, то станет ясно, почему они были не очень удачными. Наши войска повсеместно встретили упорное сопротивление врага, понесли ощутимые потери и нигде полностью не выполнили поставленных им задач. Накопленные с огромным трудом резервы оказались израсходованными.
Вермахт, ещё обладавший значительными силами, опираясь на воинское искусство своих военачальников и мужество своих солдат и офицеров, сумел организовать на пути советского наступления оборону, прорыв которой дорого стоил нашим войскам. Уже 16 декабря 1941 года директива немецкого верховного командования № 442182/41 ставила группам армий оборонительные задачи. Группа армий «Север» должна была оборонять фронт «до последнего солдата, не отступать больше ни на шаг и тем самым продолжать осуществление блокады Ленинграда» [4; 86]. Группе армий «Юг» ставилась задача: «Удерживать весь свой фронт» [4; 86]. Затем, в конце декабря 1941 года и в январе-марте 1942 года, последовала целая серия приказов, в которых Гитлер требовал от германских войск упорно сопротивляться на занимаемых рубежах, удерживать позиции любой ценой, сражаться всеми средствами до конца. Например, в приказе от 3 января говорилось: