Друг Кирилла Андреевича оказался человеком простым и веселым, из тех, которые незаменимы как попутчики в недолгих путешествиях или как соседи по лестничной площадке. Он представился Борисом и первым делом, услышав, что его штурмана величают «Кирилл Андреевич», все отчества, кроме дядипашиного, отменил и объяснил, обращаясь к Ольге, что они, конечно, недостаточно молоды, чтобы обращаться на «ты», но при этом достаточно молоды, чтобы называть друг друга просто по имени. Кирилл сам был не сторонник излишней чопорности, его очень обрадовало, что Борис сумел найти такую изящную и тактичную форму, чтобы выразить и его собственное желание.
По дороге Борис, докладывая штурману обстановку на работе, рассказал подробности захвата самолета с пассажирами, на борту которого находились их друзья. Ольга читала об этом в газетах, но там речь шла о незнакомых ей людях, просто о членах экипажа, проявивших в экстремальной ситуации мужество и даже отвагу. Но сейчас Борис говорил о них как о живых, конкретных людях, с именами, детьми, родственниками, особенностями характера, и его волнение невольно передалось Ольге, она вспомнила слова Шурика о гангстерах и растущей волне преступности, сметающей на своем пути ни в чем не повинных людей.
Кирилл с Борисом решили на днях навестить в больнице раненую бортпроводницу, которую они ласково называли Аленушкой, и наперебой стали рассказывать Ольге о проделках ее сына Артема.
Ольге нравилось общество этих двух почти незнакомых ей людей, даже показалось, что она давно знает их, особенно Кирилла, который сидел рядом с ней и то закрывал окно с ее стороны, чтобы она не простудилась, то подливал кофе с коньяком из термоса, захваченного из дома заботливым другом.
Ей были приятны эти маленькие знаки внимания с его стороны, хотя она старалась не принимать их на свой счет, понимая, что это просто стиль его поведения и что с той же Аленушкой он наверняка ведет себя точно так же, только с еще большей теплотой и участием.
Друзья стали вспоминать случай пятилетней давности, в пору самого начала их совместных полетов, когда один психически ненормальный террорист пытался захватить их самолет.
— Помнишь, как Полина его напугала зажигалкой в форме пистолета? — смеялся Борис.
— А кто эта Полина? — спросила Ольга. — Стюардесса?
По смолкнувшему вдруг смеху Бориса и наступившему напряженному молчанию она поняла, что, наверное, напрасно задала этот вопрос.
— Полина? — дрогнувшим голосом переспросил Кирилл. — Это моя жена.
Как только Ольга вышла из лифта, она услышала телефонные звонки, раздававшиеся за дверью ее квартиры. Пока она судорожно искала в сумке ключи и открывала дверь, звонки прекратились. «Вдруг Светка?» — заволновалась она и решила не занимать пока телефон, хотя намеревалась сразу же по приезде позвонить Шурику.
Перекусив и выпив крепкого чаю для поднятия тонуса, она подумала, что пора наконец сосредоточиться и сесть за работу. Толстая рукопись в красивой синей папке немым укором лежала в комнате на столе. Но мысль, что у Кирилла, оказывается, есть жена, и чувство досады на дядю Пашу за его неуклюжее «сватовство» — та мысль и то чувство, в которых она не хотела признаться даже самой себе, — окончательно выбили ее из колеи и испортили настроение. Ольга понимала, что ей не в чем было упрекнуть Бориса, который по-джентльменски подвез ее прямо к дому и тут же умчал Кирилла на его родной Кутузовский проспект. Пытаясь разобраться в причине своего недовольства, того неприятного осадка, который остался у нее после этой поездки, она решила, что всему виной эта внезапность прощания, когда Кирилл не выразил даже желания зайти к ней на чашку чаю или хоть как-то продолжить знакомство.
Но, с другой стороны, рассудила она, зачем ей это продолжение, если он женат? Ей хватало горького опыта общения с Вадимом, который до сих пор заставлял ее невольно вздрагивать при одном только слове «жена».
Вздохнув, Ольга раскрыла папку с рукописью и с головой погрузилась в «Театр абсурда». Часа через два раздался тревожный звонок в дверь. Испугавшись, она заметалась по комнате, хватая то газовый баллончик, принесенный Шуриком, то телефонную трубку, чтобы звонить в милицию, но потом, взяв себя в руки, подошла к двери и робко заглянула в глазок. За дверью стоял Игорь.