Можете вообразить мое изумление, когда я, встретив миллионера, увидал, что это самый обыкновенный человек.
Передо мной сидел в глубоком кресле длинный, сухой старик, спокойно сложив на животе нормального размера коричневые сморщенные руки обычной человеческой величины. Дряблая кожа его лица была тщательно выбрита, устало опущенная нижняя губа открывала хорошо сделанные челюсти, они были усажены золотыми зубами. Верхняя губа — бритая, бескровная и тонкая — плотно прилипла к его жевательной машинке, и когда старик говорил, она почти не двигалась. Его бесцветные глаза не имели бровей, матовый череп был лишен волос. Казалось, что этому лицу немного нехватало кожи и все оно — красноватое, неподвижное и гладкое — напоминало о лице новорожденного ребенка. Трудно было определить — начинает это существо свою жизнь или уже подошло к ее концу… Одет он был тоже как простой смертный. Перстень, часы и зубы — это все золото, какое было на нем. Взятое вместе, оно весило, вероятно, менее полуфунта. В общем этот человек напоминал собой старого слугу из аристократического дома Европы…
Обстановка комнаты, в которой он принял меня, не поражала роскошью, не восхищала красотой. Мебель была солидная, вот все, что можно сказать о ней.
«Вероятно, в этот дом иногда заходят слоны…» — вот какую мысль вызывала мебель.
— Это вы… миллионер? — спросил я, не веря своим глазам.
— О, да! — ответил он, убежденно кивая головой.
Я сделал вид, что верю ему, и решил сразу вывести его на чистую воду.
— Сколько вы можете съесть мяса за завтраком? — поставил я ему вопрос.
— Я не ем мяса! — объявил он. — Ломтик апельсина, яйцо, маленькая чашка чая — вот все…
Его невинные глаза младенца тускло блестели передо мной, как две большие капли мутной воды, и я не видел в них ни одной искры лжи.
— Хорошо! — сказал я в недоумении. — Но будьте искренны, скажите мне откровенно — сколько раз в день едите вы?
— Два! — спокойно ответил он. — Завтрак и обед — это вполне достаточно для меня. На обед тарелка супа, белое мясо и что-нибудь сладкое. Фрукты. Чашка кофе. Сигара…
Мое изумление росло с быстротой тыквы. Он смотрел на меня глазами святого. Я перевел дух и сказал:
— Но если это правда, — что же вы делаете с вашими деньгами?
Тогда он немного приподнял плечи, его глаза пошевелились в орбитах, и он ответил:
— Я делаю ими еще деньги.
— Зачем?
— Чтобы сделать еще деньги…
— Зачем? — повторил я.
Он наклонился ко мне, упираясь локтями в ручки кресла, и с оттенком некоторого любопытства спросил:
— Вы — сумасшедший?
— А вы? — ответил я вопросом.
Старик наклонил голову и сквозь золото зубов протянул:
— Забавный малый… Я, может быть, первый раз вижу такого…
После этого он поднял голову и, растянув рот далеко к ушам, стал молча рассматривать меня. Судя по спокойствию его лица, он, видимо, считал себя вполне нормальным человеком. В его галстухе я заметил булавку с небольшим бриллиантом. Имей этот камень величину каблука, я еще понял бы что-нибудь.
— Чем же вы занимаетесь? — спросил я.
— Делаю деньги! — кратко сказал он, подняв плечи.
— Фальшивый монетчик? — с радостью воскликнул я; мне показалось, что я приближаюсь к открытию тайны. Но тут он начал негромко икать. Все его тело вздрагивало, как будто невидимая рука щекотала его подмышками. Его глаза часто мигали.
— Это весело! — сказал он, успокоясь и обливая мое лицо влагой довольного взгляда. — Спросите еще что-нибудь! — предложил он и зачем-то надул щеки.
Я подумал и твердо поставил ему вопрос:
— Как вы делаете деньги?
— А! Понимаю! — сказал он, кивая головой. — Это очень просто. У меня железные дороги. Фермеры производят товар. Я его доставляю на рынки. Рассчитываешь, сколько нужно оставить фермеру денег, чтобы он не умер с голоду и мог работать дальше, а все остальное берешь себе, как тариф за провоз. Очень просто.
— Фермеры довольны этим?
— Не все, я думаю! — сказал он с детской простотой. — Но, говорят, все люди ничем и никогда не могут быть довольны. Всегда есть чудаки, которые ворчат…
— Правительство не мешает вам? — скромно спросил я.
— Правительство? — повторил он и задумался, потирая пальцами лоб. Потом, как бы вспомнив что-то, кивнул головой. — Ага… Это те… в Вашингтоне. Нет, они не мешают. Это очень добрые ребята… Среди них есть кое-кто из моего клуба. Но их редко видишь… Поэтому иногда забываешь о них. Нет, они не мешают, — повторил он и тотчас же с любопытством спросил: