Совершенно непоколебимая тишина. Все на земле так неподвижно, что кажется вырезанным на ней рукою искуснейшего художника, отлитым из бронзы и голубоватого серебра. Совершенство покоя и красоты внушает торжественные мысли о неисчерпаемой силе труда людей, — труда, создающего все чудеса в нашем мире, внушает уверенность в том, что эта победоносная сила заставит со временем и землю далекого Севера работать на человека двенадцать месяцев в году, выдрессирует ее, как дрессирует животных. Радостно и — уж «пропустите мне слово!» — как говорят французы, — молитвенно думаешь о великом чудотворце-человеке, о прекрасном будущем, которое он готовит детям своим.
В памяти встают фигуры и лица работников науки: вспоминается, как Д. Н. Прянишников рассказывал о залежах калийных солей в верховье Камы; встают пред глазами все, кого удалось видеть: великий человек И. П. Павлов; Резерфорд в его лаборатории в Монреале в 1906 г.; один за другим встают десятки русских творцов науки; вспоминаются их книги, и возникает картина изумительно плодотворной, все более активной деятельности научных работников мира. Мы живем в эпоху, когда расстояние от самых безумных фантазий до совершенно реальной действительности сокращается с невероятной быстротой.
Недавно один из наших краеведов, тов. Андрей Бахарев из Козлова, напомнил мне письмом о двух чудотворцах — о Лютере Бербанке, американце-самоучке, и о нашем гениальном Иване Владимировиче Мичурине. Я разрешу себе опубликовать часть письма т. Бахарева, надеясь, что он не посетует на меня за это.
«Лютер Бербанк открыл, как известно, ряд тайн в междувидовой гибридизации плодовых растений, в результате чего получил не только изумительные, но прямо чудовищные сорта растений по своей продуктивности, приспособляемости, вкусовым качествам, неподвергаемости вредителям и болезням, чем обогатил весь материк Южной Америки. Достаточно указать на его съедобные, потерявшие свои колючки „кактусы“, на орехи, твердокаменная скорлупа которых превращена Бербанком в тонкую, как лист, оболочку, чтоб представить себе этого великана плодоводства).
У нас в СССР, под городом Козловом, Тамбовской губернии, на тощей почве вечного наноса, утопая в зелени дико растущих ветел, тополей и кленов, раскинулся крохотный по площади, но еще более изумительный питомник гибридизатора-оригинатора Ивана Владимировича Мичурина.
Лютер Бербанк работал для благодатного климата субтропической Калифорнии, Мичурин — для сурового климата средней полосы России.
Лютер Бербанк создал много новых сортов плодовых растений, идущих на потребление богатых, Мичурин создал свыше 100 сортов плодовых деревьев, среди которых есть груши, поспевающие только под „рождество“ (в подвалах, в ящиках) и хранящиеся в самых примитивных условиях до апреля.
Затем в суровой Тамбовщине у Мичурина растут и великолепно плодоносят абрикосы, виноград (4 сорта), миндаль, грецкий орех, тутовое дерево, масляничная роза, айва, рис, кенаф и пр. и пр., все это для трудящихся, все это для нашей деревни, для малоопытного, с ограниченными познаниями крестьянина-садовода.
Лютер Бербанк холил своих питомцев. Мичурин воспитывал их в спартанских условиях, с тем чтобы его сорт мог быть брошен в любые условия и дал бы нужный экономический эффект.
Лютер Бербанк, когда начинал работать, был беден, но с тех пор, как стал творцом — располагал пышными условиями американской культуры. Мичурин, — принимая во внимание печальные условия былой русской действительности, жил в бедности, граничащей с нищетой. В долгую жизнь, полную борьбы, тревог, неудач и разочарований, поражений и побед, Мичурин все же создал то, что может обогатить не только среднюю полосу России, но и умеренный пояс земного шара. Иначе говоря, Мичурин переносит юг на север.
Лютер Бербанк и Иван Владимирович Мичурин — два противоположные полюса садоводства, но в облике их много общего.