— Но у меня есть охрана! Оглянись вокруг. Я рассказала им и проинформировала об этом главу службы безопасности. Уверена, Ремо знает, что я использовала его деньги для охраны, так что он не скоро спросит. Тогда я ему скажу. Ты знаешь, что... трудно говорить об этом, но я пытаюсь набраться храбрости. Это... трудно. — Я сглатываю, снова отгоняя воспоминания.
Камари кладет мягкую руку на мою руку, ее милое лицо напоминает одеяло утешения.
— Но ты должна, Аврора. Может быть, если ты предложишь что-то свое, какую-то часть своего прошлого, Ремо увидит больше и даст что-то взамен. Вы сможете сблизиться, сродниться или просто посочувствовать друг другу.
Я смотрю в ее глаза - глаза, которые говорят мне, что другого пути все равно нет.
— Рауль, — пролепетала я.
Камари моргает.
— Ты можешь использовать Рауля, чтобы отвязаться от родителей! Кто знает тебя лучше, чем ты сама? Рауль! — Я подпрыгиваю. Для нее это сработает, но я также хочу отвлечь ее.
Она качает головой.
— Мы не будем об этом говорить. Они приедут через пару месяцев, а я не готова. Совсем. — Она качает головой. Ее родители так сильно на нее давят.
Я выбираю другой флакон духов, но останавливаюсь на этом. Он пахнет темным и пряным, с нотками ванили и мускуса, который пахнет совсем по-мужски. Это тот самый. Я подзываю продавца-консультанта.
— Упакуй его для меня, пожалуйста.
Она кивает и уходит в подсобку.
Когда мы с Камари выходим из магазина, охранник, который все это время следил за мной, подходит ко мне ближе. Я поднимаю взгляд. Габриэль - бывший офицер спецназа, который теперь работает в частной охране знаменитостей. Ему пятьдесят лет, но выглядит он гораздо моложе.
— У вас есть новости, миссис Кэйн.
Я хмурюсь, поднося руку к глазам, чтобы лучше его разглядеть. Он почти такой же высокий, как Ремо.
— Какие?
Его лицо становится мрачным. — Ваш муж попал в автокатастрофу. Сейчас он находится в больнице в центре Лондона. В больнице королевы Марии.
Мое сердце падает в желудок. — Что?
Все вокруг внезапно закружилось. Я поворачиваюсь и бегу к своей машине. Камари и Габриэль следуют за мной, пока я быстро сажусь в нее.
Ремо.
Попал в аварию.
Это был мой преследователь? Он должен был следить за мной.
Что, если это действительно был он, а Ремо даже не знал об этом, потому что я ему не сказала?
Мое сердце колотится слишком быстро, а глаза наполняются слезами.
Камари проводит рукой по моей спине.
— Камари, — задыхаюсь я, глядя на нее водянистыми глазами. — Я должна была сказать ему. Это он. Я знаю, что это он, и это моя вина. Я не сказала ему. Ты была права. Я расскажу ему, как только смогу. Обещаю, что расскажу.
Мой голос тих и в то же время полон эмоций.
— Последние три месяца... Я должна была... Когда я видела его в последний раз четыре месяца назад, я должна была. — Я задыхаюсь.
Когда я добираюсь до больницы, я выхожу из машины и бегу к регистратуре, а затем требую встречи с Ремо или хотя бы информации о его местонахождении. Это частная больница, так что, конечно, они позволят мне увидеться с ним.
— Ремо Кэйн? — спрашиваю я у администратора, который направляет меня на третий этаж.
Я бегу к лифту сзади и снова и снова нажимаю на кнопку. Мои руки дрожат.
— Аврора, пожалуйста, постарайся успокоиться. С ним все будет хорошо.
Я качаю головой, губы подрагивают, пытаясь сдержать эмоции.
— Я должна была сказать ему, Камари, — снова шепчу я. Мой страх, мой кошмар медленно настигает меня, а я не готова и рискую жизнью своего мужа.
Когда мы поднимаемся на этаж, я бегу по коридору в поисках комнаты номер десять, которая должна быть в конце. Задыхаясь, я добегаю до его комнаты и киваю двум охранникам, стоящим перед дверью.
Медленно открыв дверь, я стою и смотрю на медсестру, которая проверяет его жизненные показатели. На нем нет рубашки, но живот обмотан марлей. Еще больше марли намотано на его руку. Его лицо покрыто синяками и порезами.
— Я вернусь, чтобы проверить вас вечером. Если все будет в порядке, вы сможете уйти сегодня вечером, — говорит медсестра, затем поворачивается и выходит из палаты.
Я бросаюсь к нему.
— Ремо… — Мой голос не поднимается выше шепота, и я снова осматриваю его раны. — Это… — Я осекаюсь, не зная, что сказать. Моя рука поднимается, но я опускаю ее, не зная, куда прикоснуться, чтобы не причинить ему боль.
От запаха антибактериального, искусственного аромата у меня щиплет в носу.
Ремо смотрит на меня, его глаза ничего не выражают.
— Как? Как это произошло? — спрашиваю я, присаживаясь рядом с его кроватью. От его травм у меня болит сердце.
Почему я не могла ему сказать? Предупредить его, по крайней мере?
Он не должен страдать из-за меня.
Почему я была такой эгоисткой?
— Ты плачешь? — спрашивает Ремо, нахмурившись.
Я смотрю на него мутными глазами, едва сдерживаясь.
Я подавила смех. — Конечно, нет. Ты думаешь, я настолько слабая? Я сильная, Ремо. Я сильная женщина.
Я выпячиваю подбородок, мои губы дрожат, но я держу себя в руках.
Губы Ремо дрогнули в почти улыбке. — Именно так. Ты моя сильная жена, не так ли?
Слезы возвращаются, я сглатываю комок в горле и киваю.
— Что случилось? — спрашиваю я, медленно приближая свою руку к его неповрежденной. Осторожно прижимая ее к себе, я обхватываю пальцами его руку. Сердце замирает, когда Ремо крепче сжимает мою руку.
Я поднимаю глаза на него.
— Машина застала меня врасплох, когда я поворачивал на перекрестке. Она задела водительскую сторону, но все в порядке. Я вернусь домой сегодня вечером.
Как мог человек ударить его, когда он не нарушал правила? Могло ли это быть спланировано? Если это так, то, когда Ремо будет проводить расследование, он не упустит его наблюдений.
— Хорошо. Хорошо, это хорошо. Значит, ты не сильно пострадал. — Я пытаюсь улыбнуться ему, но не получается.
Вытирая слезы свободной рукой, я улыбаюсь ему еще раз, уже сильнее.
— Я рада, что все не так плохо. Что случилось с твоим животом?
Ремо слегка шипит, когда я указываю на повязку вокруг его живота.
— Часть машины поцарапала меня и нанесла глубокую рану.
Я задыхаюсь. — Нет, я беру свои слова обратно. Ты не в порядке. Это не просто в порядке. Тебя ударили в ребра, в живот из-за сломанной части машины? Где был твой водитель? Почему из всех дней ты решил сесть за руль именно сегодня? Куда ты ехал, что было так важно? — говорю я.
Ремо ухмыляется.
— Перестань улыбаться и ответь мне, черт возьми, — выдавливаю я из себя.
— А-а-а, — простонал Ремо и посмотрел на мою руку.
Мое сердце падает. Я мгновенно отпускаю его руку. — Прости! О Боже, мне так жаль. Я не хотела причинить тебе боль. Я не знала, что я...
Хихиканье Ремо доносится до моих ушей. Он смеется надо мной? Затем он снова застонал. — Ааа. Смеяться больно.
— Как... Ты... Ты думаешь, это смешно? Я прибежала сюда и очень волновалась из-за тебя, а ты смеешься надо мной?
Я вытираю слезы и сглатываю комок в горле, а затем встаю. Ремо хватает меня за запястье, останавливая.
Я снова смотрю на него. Он улыбается, верхняя половина его тела наклонилась вперед, а рука схватилась за поврежденный живот.