Неужели я ошибаюсь, когда надеюсь на это даже в такой ситуации?
Я бросаю взгляд на Ремо. Он смотрит в свой телефон, закинув ногу на ногу и нахмурив брови. Я знаю одно, как бы неправильно мне ни было это признавать:
Я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Я не хочу отпускать Ремо.
Мне хочется дать себе пощечину за то, что я все еще хочу его, но я останусь сильной. Я не приму ничего, пока он не попросит прощения. Если он не попросит, значит, мне нужно будет уйти и не оглядываться, зная, что Ремо может уничтожить меня и сжечь землю, по которой я хожу.
Словно почувствовав мой взгляд, Ремо поднимает на меня глаза. Мой желудок подпрыгивает под его взглядом.
Я наклоняю голову, и карандаш выпадает из моих волос, заставляя меня вздохнуть. Я бросаю взгляд на Ремо, и его щека вздрагивает, что говорит мне обо всем.
Сердце колотится внутри меня, барабаня по ушам, словно желая прорваться наружу и дать ему услышать, что именно он делает со мной.
Мои руки слегка дрожат, когда я беру с пола кусок ткани.
— Знаешь ли ты, что розовый - мой любимый цвет? — говорю я ему, разглядывая узоры на полу, на столе и внезапно понимая, что это как раз мой цвет.
Разве я не права, завязывая разговор? Просто чтобы заполнить оглушительную тишину?
Ремо поднимает бровь и растерянно смотрит на меня. Я сглатываю, когда он встает, и провожаю взглядом его широкие плечи, широкую грудь и длинные, сильные ноги. Он медленно подходит ко мне, обходит стол, пока не оказывается перед ним, а затем прислоняется к нему.
Я затаила дыхание, ожидая, что он скажет, мой язык прилип к крыше рта, держа меня в заложниках, пока он не ответит мне.
Я даю ему шанс. Надеюсь, он воспользуется им до того, как я приму решение уйти, забрав с собой все оставшиеся кусочки сердца.
Повернувшись к манекену, я встаю, снова завязываю волосы и оборачиваю вокруг него последнюю деталь - юбку, а затем втыкаю булавки.
— Я думал, это белый.
Я замираю, отгоняя воспоминания.
— Это не так, — бормочу я, надеясь, что он не станет меня расспрашивать.
Но почему бы и нет?
Мой отец уже намекнул ему, что значит для меня этот цвет. Я давно рассказала ему, почему ношу его, но это не значит, что он дорог моему сердцу.
Его туфли щелкают по полу, становясь все ближе и ближе, пока я не чувствую его тепло на своей спине. Я выпрямляюсь, и его горячее дыхание обдувает мое обнаженное плечо и спину, обнаженную вырезом платья с открытой спиной. Сердце замирает. Он откидывает в сторону пряди волос, выбившиеся из моего импровизированного пучка, и его пальцы касаются моей шеи. Я пытаюсь сдержать дрожь.
Дыхание сбивается на короткие вдохи, его прикосновения затуманивают мой разум.
Ремо медленно проводит пальцами по моей шее, пока не доходит до места, которое я всегда стараюсь спрятать. Я закрываю глаза, пытаясь обрести равновесие, найти тишину, но ничего не получается. Он стоит прямо у меня за спиной, прикасаясь ко мне так медленно, с такой точностью, что я боюсь, как бы он не заметил, какое жгучее воздействие он на меня оказывает.
Если он спросит, я скажу ему.
Скрывать нечего.
Его палец нежно скользит по маленькому круглому шраму на моей шее, а прямо поверх него - еще один маленький круглый шрам за ухом.
— Кто это сделал? — Его сдержанный шепот заставляет меня моргнуть.
Я сглатываю еще раз.
— Мой отец. — Мой голос тихий. Мне не стыдно, но эти шрамы - большая часть моих ужасных воспоминаний.
Ремо резко вдыхает.
— За то, что не захотела работать на него, когда я только хотела начать свое дело. Это не должно было быть таким уж большим делом, но я хотела уйти. В этой семье меня так часто игнорировали... Я чувствовала себя брошенной. — Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного.
Я задыхаюсь, когда его мускулистая рука обвивается вокруг моей талии. Я опускаю взгляд на руку Ремо, лежащую на моем животе. Другая его рука обвивает мою шею. Он притягивает меня к себе, прижимая к себе. Я чувствую каждый твердый дюйм его тела, каждый мускул.
— Ремо, — вздыхаю я, мой разум немеет. Я вообще не знаю, что сказать.
Это... другое.
Он притягивает меня еще ближе, как будто хочет заключить меня в свои объятия, укрыть от посторонних глаз. Его рука слегка подрагивает на моем животе, как будто он держится за последнюю ниточку контроля.
— Я работаю, Ремо, — слабо протестую я.
Его мрачная усмешка ударяет мне в грудь. Я чувствую, как она обволакивает мое кровоточащее сердце, как она просачивается глубоко в мои раны и оскверняет мое сердце.
Я должна отойти.
Мое сердце взывает к каждому его удару, моя любовь и привязанность к нему танцуют вокруг нас, ожидая, чтобы зарыться глубоко в его грудь и отдохнуть там, но я не могу простить его.
Я не могу потерять себя в нем, когда он даже не попытался.
— Я решаю, как именно отрубить Мейсу руки. Я бы дрожал от злости, если бы не держал тебя, любимая.
Рука на моей шее притягивает меня ближе. Я опускаю голову на его плечо, и его взгляд наконец-то ловит мой.
Эти темные глаза наблюдают за мной. Его присутствие настолько сильно, что я не могу оторвать взгляд от его глаз. Густая темная завеса его ресниц скрывает монстра. Я почти хочу проверить, чувствую ли я рядом с ним хоть что-то близкое к страху.
— Ты должна была стать всего лишь шахматной фигурой, но оказалась моей самой милой ошибкой. Сладким обманом, к которому я слишком пристрастился.
Его темные глаза подтверждают его правду.
Его тон тяжелый, мрачный, но искренний. С каждым его словом я чувствую, что очарована им. Я испытываю минутную слабость.
Меня охватывает тепло, когда он вот так обнимает меня, когда он смотрит на меня так, будто действительно имеет в виду то, что сказал.
Я должна оттолкнуть его.
Он причинил мне боль.
Предал мое доверие, приставив пистолет к моему лицу.
Как я могу быть такой жалкой, позволяя ему так обнимать меня?
Как я могла стать такой слабой в его объятиях из-за своих чувств?
Я не могу заморозить свое сердце ради него. Я не создана для этого.
— Какая шахматная партия требовала такого обмана? — спрашиваю я.
Его рука, лежащая на моей шее, скользит ниже и ласкает мою грудь. Мое открытое декольте почти ничего не скрывает. Мой живот опускается, и потребность в нем растет в моем теле.
Ремо ухмыляется, как будто он точно знает, о чем я думаю и что чувствую.
Мое сердце падает в желудок. Я не могу допустить, чтобы он узнал, что я так близка к тому, чтобы поддаться его мучительным похотям. Он не должен знать о том, что я хочу его, что я хочу делать с ним то, о чем потом наверняка пожалею.
— Игра, в которой король должен был быть один.
Почему-то мне трудно в это поверить. Определенно есть другая причина, по которой он согласился на этот брак. Совершенно другая.
— Мои родители хотели, чтобы я женился до того, как получу наследство. Это большое наследство, оставленное моим дедом, — объясняет он, и я удивляюсь, что он вообще об этом рассказал.
— Деньги? — шепчу я.
Он нерешительно кивает. Его глаза мелькают между моими.
— Почему я?
Опустив голову, я смотрю на рабочий стол. Я не хочу, чтобы он видел мое лицо. В первый раз, когда я спросила его, он сказал, что все дело в моей внешности и статусе, и это было больно. Надеюсь, он не повторит этого, но я знаю, что так и будет.