Время идет.
Он зажег во мне чувство, которое можно описать только как восхищение, даже как любовь.
Ухватившись за столешницу в ванной, я смотрю на себя в зеркало.
Почему он сдерживается?
Мои тусклые карие глаза чуть ли не мерцают, ловя свет. Мои щеки слегка раскраснелись и приобрели розовый оттенок. Мой взгляд падает на расстегнутые пуговицы моего джемпера. Мое декольте показалось.
Мой взгляд падает на темноту за окном, затем на выключенную лампу на столе Ремо, когда я выхожу из ванной, и у меня возникает идея. Положив ноутбук обратно на прикроватную тумбочку, я закрываю шторы, затем поворачиваюсь и направляюсь к Ремо, который разговаривает по телефону.
Его глаза притягиваются ко мне как магнитом. Его взгляд опускается вниз по моему телу, а затем поднимается обратно. Я просто улыбаюсь ему и наклоняюсь так, чтобы он мог хорошо рассмотреть мой джемпер, а затем щелкаю выключателем, чтобы включить лампу.
Его взгляд пронзает меня насквозь, зажигая цветы в моем сердце. Я сгораю для него.
Я сглатываю, стараясь не сделать ничего странного. Я поднимаю глаза, и наши взгляды соединяются. Словно замысловатые замки. Я резко вдыхаю, чувствуя, как в его глазах разгорается вожделение.
— Тебе что-то нужно, Ремо?
По тому, как он смотрит на меня, я догадываюсь, куда направлены его мысли.
— Да, черт возьми, — прохрипел он. Он хватает меня за запястье и тянет так, что я падаю к нему на колени.
— Ремо! — Я вскрикиваю, пытаясь вырваться — я не хочу причинить ему боль, — но он держит меня крепко, так крепко, что я не могу пошевелиться. Ни на дюйм.
В панике я смотрю вниз на его повязку.
— Тебе больно, — пытаюсь я вразумить его, но безуспешно.
Когда я наконец поднимаю глаза, спокойное выражение лица Ремо меняется. В его глазах горит темное, собственническое, плотское желание. Темные ресницы создают дом для теней в его глазах.
От него так и веет животной силой и властью. Его грудь больше не прикрыта рубашкой. Вены на руках проступили, подчеркивая россыпь волос, разбросанных по предплечьям. Мой взгляд останавливается на мускулах его груди и пресса. Каждый сантиметр его кожи навевает мне фантазии о нем.
О том, как он грубо входит в меня, заставляя принять его большой член, о том, как он использует меня для своего удовольствия. Темное желание бурлит в моем животе.
— Ты не можешь притворяться, будто ты такая милая, — прорычал он, рукой притягивая меня к себе, пока мои груди не оказались прижаты к его груди.
Его взгляд падает на мою грудь. Моя грудь прижатая к нему, хорошо видна. Декольте почти не скрывает их.
Желание в его глазах становится безжалостным.
Он смотрит на меня как бы с обвинением.
Что я сделала?
— Отпусти меня, Ремо. Тебе больно, и ты не должен так ко мне прикасаться.
Я сужаю глаза.
Он вскидывает бровь. Затем я слышу глубокий гортанный звук, что-то среднее между стоном и рычанием. Он хватает меня за бедра и усаживает к себе на колени так, что мои колени оказываются по обе стороны от него.
— Ремо…
Он целует меня в шею, легкими, трепетными поцелуями, от которых я задыхаюсь у него на коленях. Его руки ложатся на мои бедра, слегка покачивая меня на своем члене, который упирается в мое нижнее белье.
— Позволь мне показать тебе, что именно это за соглашение, потому что я не думаю, что ты понимаешь.
Он наклоняется вперед, как будто швы на его животе — это пустяк, как будто он не вернулся домой из больницы, и покусывает мое плечо.
Он делает еще один укус дальше, прямо над моей грудью, и останавливается перед моим соском. Моя грудь вздымается в предвкушении, когда его запах окружает меня. Мужской, доминирующий и мускусный.
Он сжимает зубами мой сосок через хлипкий джемпер, и мои руки с криком впиваются в его волосы. Желание плещется у меня между ног.
— Скажи мне, а деловые партнеры сосут твои соски вот так?
Прежде чем я успеваю ответить, он движется вниз по моей груди.
— Целуют ли они тебя в такие места?
Он лижет прямо под моей челюстью, его язык плоский. Дрожь пробегает по позвоночнику, и я задыхаюсь, ожидая его следующего движения. Ему больно, и я должна отодвинуться, но я в ловушке его захвата.
Его рука проникает в мои шорты и сжимает мою задницу в грубом, жестоком захвате. Я стону. Его руки исследуют мое тело, словно пытаясь запомнить каждую его щель.
— Они прикасаются к тебе так же?
Я качаю головой, плотно закрыв глаза, пытаясь сдержать стоны, которые продолжают нарастать внутри меня. Мое тело нагревается под его грубыми прикосновениями, и я истекаю плотским желанием.