— Деньги? — шепчу я.
Он нерешительно кивает. Его глаза мелькают между моими.
— Почему я?
Опустив голову, я смотрю на рабочий стол. Я не хочу, чтобы он видел мое лицо. В первый раз, когда я спросила его, он сказал, что все дело в моей внешности и статусе, и это было больно. Надеюсь, он не повторит этого, но я знаю, что так и будет.
— Ты первая привлекла мое внимание.
Все вокруг замирает. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что сказать. Сердце колотится в груди от его слов, а челюсть отпадает.
Неужели его история о том, как мы познакомились, была правдой? Не может быть. Я никогда не видела его до той встречи в офисе моего отца.
Может, я была его первым выбором?
Нет.
Я встряхнулась. Этого никогда не было, и сейчас не начнется.
— Мы оба знаем, что ложь ни к чему не приведет, — отвечаю я, качая головой и делая шаг, чтобы вырваться из его объятий.
Он хватает меня и снова прижимает к своей твердой груди.
— Я не лгу. Я держу монстра внутри себя в тайне, Аврора. Я говорил тебе уйти, но ты не ушла. Теперь я не хочу тебя отпускать.
Как же я ошибалась, думая, что Ремо растает ради меня. Как я ошибалась, полагая, что найду здесь любовь, когда он — чудовище. Когда он может быть достаточно безжалостным, чтобы приставить пистолет к моей голове.
Его губы скользят по моему обнаженному плечу, а затем его зубы касаются определенного места, которое заставляет меня дрожать в его объятиях. Он слегка прикусывает, словно проверяя, не противно ли мне. Нет. Мое сердце стучит в ушах. Я вдыхаю его одеколон. Я дрожу. Он прикусывает сильнее, и я резко вдыхаю, чувствуя боль, которая еще больше усиливает мое возбуждение.
— Ремо, — хнычу я.
— Прости, любимая, но мужчины должны знать, кому ты принадлежишь.
Он не извинился.
У меня болит сердце. Мне придется уйти.
Глава 3
Я не могу перестать смотреть на нее. Я стараюсь не чувствовать ее вишневый аромат, но он, кажется, не покидает меня. Она занимает все мои мысли.
Я прохожу мимо пекарни по пути к дому, пока Аврора задерживается в офисе, и все, о чем я могу думать, — это остановиться и купить ей что-нибудь сладкое. Я сжимаю руки в кулаки и отвожу взгляд от окна.
Я перестал отрицать свое влечение к ней с той минуты, как мы поцеловались в первый раз.
Единственное, что меня беспокоит, — это то, что я не могу оторвать от нее ни глаз, ни мыслей.
У меня есть дела поважнее, например, кровь, которая сегодня испачкает мои руки. Я не пойду домой. Я направляюсь в особняк Торре.
Мне нужно вернуть долг.
Служанка открывает дверь, приветствуя меня, и я иду к его кабинету на первом этаже. Теперь я знаю дорогу, я бывал здесь слишком много раз.
Я вхожу в кабинет без стука и усмехаюсь.
Еще одна из его служанок сидит у него на коленях и гладит его по лицу.
Она вскрикивает, пытаясь отстраниться, и Мейс приходит в ярость. Его лицо пылает красным, а челюсть сжимается.
— О, это весело, не так ли?
Служанка выбегает, пряча от меня лицо, но я знаю, что это одна из поварих. Мне жаль жену Мейса, что ей достался такой дряхлый ублюдок, как он.
— Мистер Кэйн. — Мейс прочищает горло и садится ровнее.
Я занимаю место напротив него и молча наблюдаю за ним.
Возможно, с Авророй я более разговорчив, но это только потому, что если я не буду с ней общаться, она найдет себе другое развлечение и не будет на меня смотреть. Я хочу, чтобы она продолжала улыбаться мне и уделяла мне все свое внимание. Я хочу быть с ней разговорчивым. Я хочу говорить ей вещи, которые заставят
ее улыбаться. И я хочу прикасаться к ней.
Но когда я нахожусь вне дома, перед своими клиентами, партнерами или на совещаниях, я не разговариваю.
Поэтому я смотрю, как Мейс ерзает на своем месте в беременной тишине. Мой взгляд находит ручку на столе, затем я смотрю на его руку. Она обмотана белым пластырем, все еще заживающим от ран, которые я нанес ему за то, что он плохо отозвался об Авроре. Это была всего лишь небольшая ножевая рана, нанесенная, когда я пришёл предупредить его сразу после того катастрофического ужина в его доме. Похоже, рана оказалась глубже, чем я думал.
А может, я и вправду знал.
— Вам что-то нужно? Это снова Аврора? Она что-то сделала?
Я поднимаю на него бровь, а он вздыхает и качает головой.
— Эта девчонка никогда ничего не делает правильно. Прошло всего четыре месяца. Даже не участвует в этом браке. Ошибка всегда остается ошибкой.
Мои руки сжимаются вокруг ручки кресла, и чем дольше я смотрю на него, тем сильнее во мне закипает кровь. Деревянный рычаг трещит.