- На него магик положил знак Воды, - сообщила беззаботно пританцовывающая, несмотря на не по-утреннему обжигающий зной, ламия. - И там, где ты воткнёшь его, забъёт неиссякаемый источник…
Старый вождь ещё раз озабоченно прикоснулся к ветхой материи, ощутив под ней успокаивающее течение Силы. Да, та заброшенная и высохшая до каменистого звона долина будет в самый раз. Сколько можно скитаться - коль скоро никто не предъявил на то место своих прав, там и можно будет обосноваться. Ещё и переманить на свою сторону в новый оазис парочку совсем уж обнищавших семей, что болтаются по окрестностям. Да выкопать наконец прадедовскую ухоронку и правильно её израсходовать - если золото слишком долго в земле лежит, то к нему обязательно злые духи привяжутся, если не эльфы или херувимы.
И даже Зульфия не стонет - весь небольшой клан словно почувствовал исходящую от вождя спокойную и горделивую уверенность. Надежду в завтрашнем дне - ведь и завтра, и послезавтра всё будет чудесно. И теперь, с самого утра Ахмета преследовало светлое и совершенно дурацкое ощущение, что непременно случится что-то к лучшему.
Как хорошо, что мальчишка украл воду…
- Когда маменька принесла обгоревшего чернокнижника в пределы нашего Священного Круга, всё племя собралось, чтобы забросать её камнями и изгнать - каковы бы ни были заслуги, но чужакам туда вход закрыт, - Ариэла дробно топотала копытцами по просёлочной дороге, и этот звук таким чудным образом переплетался с солидным топаньем чёрного жеребца, что тот в удивлении косился на диковинную спутницу.
- Однако маман оказалась умнее всех - на глазах у моих соплеменниц она напоила человека собственным молоком и объявила своим сыном, - ламия чуть замедлила шаг, чтобы приотстать от вроде бы равнодушно трусящего впереди гнедого коня с оказавшимся столь неординарным седоком.
Тэлль задумчиво перевела взгляд в спину всадника с обозначившимся меж лопаток тёмным ручейком пота. Да уж, непростой этот чернокнижник. Тёмную сторону Силы отходил как следует, но и светлую не приветствует… и она вернулась к окончанию рассказа ламии.
- И оказалось, что закон предков нарушить никто не осмелился. Потому лечили человека все наши целительницы и владеющие магией - тщательно, как одну из дочерей, - взор Ариэль блеснул сполохами внутреннего огня, а на прелестных губах мелькнула мечтательная улыбка. - Потому с тех пор и неприкосновенен - он теперь один из нас…
И из дальнейших слов эльфка с удивлением узнала, что на следующее утро прилетал посланец светлых богов. Весь важный из себя, с блистающими крылами и полыхающим огненным жаром мечом в руке. Как поглядел он на место битвы, так и перекосоротился весь. Однако ж и пикнуть не посмел - прорыв тёмных сил закрыт. И неважно какими методами, так что всё честь по чести. Переговоры, кстати, вместе с первой воительницей и жрицей вела и маменька - да так, что архангел потом весь день и всю ночь блаженствовал в её объятиях, а потом улетел довольный и счастливый как мальчишка.
- Ну и, появилась у меня недавно маленькая сестрица - и предрекла ей шаманка, что со временем та станет первой воительницей клана, - Ариэла мягко усмехнулась. - Волосы белые как первый снег, и даже чуть светятся в темноте. Наверное, и летать сможет со временем…
- Пощадите, господин хороший! - дородный служака в местами потёртой и засаленной кольчуге бухнулся на колени, аж загудели стропила подъёмного моста. - Не ваша милость живота лишит, так их светлость маркиз в петлю отправят - ведь никак не можно!
Валлентайн со вздохом огляделся. Вечерело. Весь остаток дня они втроём петляли вместе с огибающей пологие холмы дорогой. Пропылились, наверное, насквозь. Да и животы своим урчанием давненько уже требовали чего-то посытнее свежего воздуха. И вот нате вам - в самых воротах портового городишки Ферри-Бей, вотчины одноимённого маркиза, стражники упёрлись. Дескать, не положено девице непотребного вида и в непотребном же виде на улицы города ступать!
Это они так деликатно про ламию сказанули - хотя волшебник ничуть не сомневался, что меж собою они выразились бы куда менее сдержанно… Поймав себя на том, что слишком уж неделикатно пялится на вызывающе аппетитную грудь Ариэлы, из-за которой и разгорелись такие страсти-мордасти, волшебник мысленно застонал да поспешил отвести глаза в сторону.
И как раз вовремя - мимо них в ворота, под долгожданную защиту городских стен, тощий гоблинский купец как раз загонял длинные фуры своего каравана.
- А ну-ка, погоди, зелёный, - бросил он испуганно вжавшему ушастую голову в плечи коротышке.
Торчащие широко в стороны остренькие ушки гоблина и в самом деле изрядно позеленели. Может, от голода или страха, а может, они от природы такие - Валлентайн не стал ломать голову. Зато ткнул пальцем в нечто под холстиной, формой и укладкой весьма напоминающее тюки ткани.
- Отрежь мне ленту шириной… - он торопливо оглянулся, вновь с удовольствием поймав взглядом вызывающе торчащие прелести ламии. - Дюймов восемь-десять. Зелёного или золотистого цвета.
Возмущённый таким неделикатным обращением купец сначала икнул от испуга, к вящей радости заржавших как стадо жеребцов заинтересовавшихся этаким зрелищем стражников, а потом разразился длинной, однако очень быстрой скороговоркой. Из этих воплей вся образовавшаяся у ворот сутолока, да и пожалуй, целиком привратный район Ферри-Бея узнали, что гоблин везёт ничто иное, как шёлк. И что означенная лента стоит поболе, нежели могут себе позволить всякие подозрительные личности.
- Сколько? - Валлентайн невозмутимо пресёк это непотребное словоблудие одним негромким, но весьма ласкающим ухо звуком - слегка потеребив кошель.
О-о, звон золота для многих купцов куда приятнее чести и даже жизни! И будьте спокойны, таковое прожжённый торгаш различит даже сквозь грохот битвы или крики разноголосой толпы. Гоблин мгновенно изменил тон, словно только что не вопил словно недорезанная базарная торговка. На его морщинистую мордочку сразу выплыла угодливая масленая улыбка, а сам он на диво причудливым образом преисполнился услужливой суетливости. Ведь спрыгнувший со своего гнедого мужчина сдёрнул с руки перчатку, и на пальце его неярко блеснул перстень - да такой, что обладателя такого украшения надо кровь-из-носу, но любою ценой не прогневать.
- Ох, какая прелесть! - Тэлль мгновенно вылетела из седла и прыгнула поближе, едва гоблин бережно, словно младенца, распеленал лежащий в самой глубине фуры тючок ткани.
Шёлк. И поневоле тут пришлось бы поверить в прямо-таки сверхъестественную проницательность волшебника, потому что на свету ткань заиграла именно переливами зелёного и золотого, заставив судорожно ахнуть узревших это зрелище неслыханной красоты. Драгоценнейший шёлк редчайшего сорта, раз в двенадцать лет доставляемый из сокрытого в море магического тумана герцогства Арвендейл, вотчины славного герцога дель Оро.
Валлентайн без колебаний высыпал всё золото, что у него имелось, и даже шепнул бледному от волнения гоблину, чтоб тот нашёл его в трактире "Голова эльфа" - дескать, поможет чем по части магии. Хотя он вновь оказывался почти без гроша, однако купил весь тюк драгоценной ткани решительно и без колебаний.
- Моя сестра должна быть самой красивой в этом городе, - заявил он закатившей от восторга сияющие глаза ламии.
На свет мигом объявилась заскучавшая в своих ножнах шпага. Одним движением, на глазок волшебник отрезал примерно нужной ширины ленту. А Тэлль повязала это воистину драгоценное украшение, закрывающее грудь Ариэлы, и завязала за шеей бантиком. Шёлк скользил и ласкал кожу, словно великолепный мех диковинного животного, ластился и заставлял преисполняться восторга и гордости. И когда ламия тряхнула головой, привычно взлохмачивая отведённые пока в сторону зелёные волосы, и обвела собравшихся горящим взглядом, дружный гул одобрения и восхищения послужил лучшим свидетельством получившемуся зрелищу.