В действительности, хотя формально А.М. Горький вступил в партию в ноябре 1905 г., его защита дела революции, всегда искренняя и страстная, никогда не становилась подлинным и сознательным примыканием к марксизму-ленинизму. Он защищал дело революции без критического видения и его взгляд на революцию и социализм всегда был глубоко отличен от ортодоксальных воззрений Ленина. Годы с 1900 по 1905 стали временем дальнейшего вовлечения Горького в революцию, временем поисков смысла своей жизни и своих действий. Именно в этот период сложилась и обрела окончательную форм вся его концепция мира и социализма. Этот поиск составляет содержание его произведений тех лет, отразив переход от босяка-ницшеанца первых рассказов с воспеванием культа индивидуального бунтарства и силы, с бурлением жизненной энергии, доходящей до отрицания всех норм и всякого конформизма, к фазе, когда творческая сила признается не за личностью, а за коллективом.
На основании переписки А.М. Горького тех лет можно судить о медленном переходе от индивидуального бунта к интеллектуальному усилию по приданию смысла жизни и повседневности путем примирения Бога с «землей». Так Горький создал прототип героя-коммуниста в романе «Мать», сложив его светскую агиографию, очень далекую от биографии босяка первых рассказов.
На теоретическом уровне этот переход окончательно совершился в период каприйской школы, когда Горький сделал выбор в пользу марксизма А. Богданова, но уже в 1906 г., независимо от последующих контактов с А. Богдановым и А. Луначарским, в Нью-Йорке он задался вопросом о подлинной сущности революции: «Само понятие революции должно быть углублено. Это возможно!»[93]. Это стремление заставило его искать в революции, помимо чисто политического значения, этико-религиозный смысл, нравственную альтернативу, которая, по мнению Горького, должна привести каждого к борьбе за новую жизнь, к строительству обновленного человечества[94].
Переход от одной фазы к другой получил свое полное оформление в период от 1902 до 1909 гг. В 1902 г. А.М. Горький присутствовал на демонстрации в Сормове, которая стала впоследствии одним из центральных эпизодов романа «Мать», и начал проявлять интерес к автору «Капитала». Его понимание марксизма происходило через восприятие философии Ницше, следовательно, он исходил из романтического и ницшеанского видения жизни. Романтизм, по его мнению, это «ожидание чего-то нового»[95], и в этом смысле, как отмечает Е.Н. Никитин[96], он не мог не избрать толкование марксизма, данное А. Богдановым, а также его проект построения «нового человека». Парадоксально, но для него это был единственный способ соединить Ницше и Маркса[97]. Новая эпоха станет господством анонимных масс, не властных над своей жизнью, а не исключительной личности, самостоятельно выбирающей собственную судьбу.
Именно во время своего путешествия в Соединенные Штаты А.М. Горький впервые определил социализм как будущую религию Человечества. «Социализм – это стадия в развитии культуры, движение цивилизованное. Это религия будущего, которая освободит весь мир от нищеты и грубой власти богатства. Чтобы меня правильно поняли, скажу, что социализм требует усиленной работы ума и общего гармонического развития всех духовных сил человека»[98]. Действительно, кажется неправдоподобным, как мы увидим, что в его нью-йоркских впечатлениях советские исследователи находят элементы сознательной марксистской критики капитализма. Такое прочтение его публицистики советской официальной наукой выглядит особенно странно после уничтожающей критики взглядов А.М. Горького за их теоретическую несостоятельность одного из отцов-основателей русской социал-демократии Г.В. Плеханова. В статье, опубликованной в 1909 г. после выхода повести «Исповедь», политик оценивает американские произведения как худшее из всего написанного А.М. Горьким и дипломатично советует ему отказаться от поползновений быть публицистом. Г.В. Плеханов предлагает А.М. Горькому заниматься исключительно писательской деятельностью: «Неудачны те его произведения, в которых силен публицистический элемент, например, очерки американской жизни и роман «Мать». Очень плохую услугу оказывают ему люди, побуждающие его выступать в ролях мыслителя и проповедника; он не создан для таких ролей»[99].
В начале холодной войны рассказы и впечатления писателя об Америке в публицистических целях широко использовались в антиамериканском ключе. Действительно, очерки об Америке проникнуты глубоким отвращением к безликому лихорадочному обществу, которое стремится лишь к наживе и потреблению, в котором искусственные огни заменяют солнце и немолчный шум трамваев сопровождает бессмысленное движение толпы. Однако эти описания в большей степени выражают потрясение русского интеллигента перед лицом мира, ценности которого ему чужды и в котором он не узнает себя, чем являются последовательной и идеологически обоснованной критикой капитализма.
97
По этому вопросу см. статью
99